В августе 2050 года, когда все наши запасы продовольствия подошли к концу, мы с семьей решили покинуть Оркнеи. Берег Шотландии встретил нас тишиной и запустением. Пришлось пробираться среди руин и отходов, быстро покрывшихся молодой зеленью. Несмотря на все это, моя Элен не теряла оптимизма. Люди почти не встречались, да и те поспешно уходили с нашего пути или скрывались в своих жилищах. Главной пищей служили одичавшие собаки и кошки. Настоящие дикие животные полностью исчезли по всей планете добрых двадцать лет назад, а экземпляры, уцелевшие в зоопарках, уже успели съесть. Нашу диету обогащали, дозревающие самосевные злаковые и поздние овощи. В сентябре неожиданно умер мой сын — шестнадцатилетний Марк. То же самое неизвестное заболевание унесло и Элен.
Даже тогда я не утратил надежду и до сих пор верю в нее, как в сестру родную.
Я считал и продолжаю считать, что мир обширен и обязан возродиться. Цивилизации на других континентах должны были уцелеть. Не мог же позволить Милосердный Господь, чтобы столько веков успешного развития человечества завершились ничем. Я написал: «Господь», что за традиционная привычка! Будучи рационалистом по натуре, я подразумевал здесь скорее некую высшую справедливость, логику истории.
Снова весна. Я вспахал крохотное поле. Сил у меня немного, познаний в земледелии и того меньше, но ведь делать-то что-то надо. Ну почему же я такой старый?
11 мая — вчера — меня посетил пилигрим.
Он шел издалека, сначала бродил по континенту в поисках людских общин, а Ла-Манш переплыл на плоту. Эх, жизнь, ведь еще несколько лет назад мы чуть ли не через неделю выбирались в Брайтон. Когда же это было? Я спросил, что происходит в мире.
— Везде одно и то же. Но я ищу, ищу какую-нибудь группу… у одиночки нет шансов. Пойдемте со мной, прошу вас.
— У меня нет сил. Может, это вы останетесь со мной? Жить одному уже невмоготу.
Он нервно слонялся по моему домику.
У меня оставалось немного книг, видеокассеты времен свадебного путешествия вокруг света, которые мне никогда не удастся просмотреть заново. Да и на чем? Кроме того, от моего отца, журналиста, сохранилась старинная пишущая машинка.
— Если вы не можете пойти со мной, то пишите. Пишите о том, как мы дошли до жизни такой.
— Писать — с какой же целью?
Он уже уходил, спеша неведомо куда, но обернулся и, натягивая потрепанный плащ, ответил:
— Для тех, кто придет после нас…
На этом рукопись обрывалась.
Долгое время для крыс-ученых оставался загадкой невысокий рост диких людей. И тут на помощь вновь пришли древние документы. В двадцатые годы XXI века группа ученых, обеспокоенная истощением природных запасов и растущей теснотой, предложила проект минимализации. Созданные в те годы таблетки «Биоминимал», прописывались будущим матерям. Предполагалось, что препарат вызовет уменьшение роста следующих поколений наполовину.
— Таким образом, заботы о сырье и продовольствии тоже сократятся наполовину, — утверждал профессор Гу-хо-мин из Кантона.
Видимо, недостатка в идеях человечество не испытывало. Не хватало лишь времени. К счастью или к несчастью, до катастрофы удалось получить около тысячи таких «лилипу-тиков». Их потомство оказалось значительно лучше приспособлено к трудным условиям. И оно смогло выжить.
Инспект знакомился со всей лабораторией систематически, неторопливо. Время от времени что-то записывал в своем крохотном блокнотике.
Проф обсуждал дела с Ассисом.
— Ситуация непростая, и, боюсь, скоро у нас могут начаться неприятности из-за наших исследований.
— Но ведь вынесено официальное одобрение Парлама.
— Одобрение одобрением, но крысы из Низин крайне негативно относятся к каким-либо экспериментам, связанным с людьми. Что из того, что наша прог-исслед продиктована самыми серьезными экономическими факторами. Научная аргументация до них не доходит. Не далее, как неделю назад на сползе в Великих Сырах разрывали мою брошюру «Хомо как низкокалорийная пища». От этого один шаг до навешивания на меня ярлыка «хомофила» — друга людей. А это равнозначно…