Но на следующий день, когда я проснулась, я обнаружила, что все мои сумки распакованы. Вся моя одежда уложена обратно по шкафам. Все мои книги разложены назад по полкам. И Эпплджек сидела там, в лучах солнца, и ждала, пока я не проснусь.
И она сказала мне, она сказала такие слова: «Я люблю тебя, Твайлайт. И я знаю тебя. Я знаю, кем ты хочешь стать. И я не могу представить себе тебя, бросающую свою мечту, как ты не можешь представить меня, покидающую Акры Сладких Яблок».
Я пыталась спорить, убеждать ее, но она сказала мне: «И, прежде чем ты покинешь Хуффингтон, я покину ранчо. Я приду сюда, и буду работать здесь садовником. Скажи мне, Твайлайт, это тебя устроит?»
И я не могла сказать ничего, кроме как «Нет». Я видела ответ в ее глазах. Эти деревья, эта земля, были для нее такой же частью ее души, как мои книги были частью моей. И я видела, как забота обо мне сияла в ее глазах. Эпплджек не собиралась позволять мне забросить мои мечты.
И она сказала: «Твай, здесь нет никакого самопожертвования во имя любви. Мы можем быть чем-то большим вместе. Мне не нужна половина Твайлайт, а тебе — половина Эпплджек. У нас есть места, которые являются частью нас, и ничто этого не изменит. И потому, серьезно, спроси себя — чем плохо то, что у нас есть сейчас? Твои письма приносят мне больше счастья, чем что-либо еще, когда-либо в моей жизни. И более того, я всегда могу видеть, о чем ты думаешь. В совместной жизни, мысли и чувства оказываются разбавленными мирской суетой, ежедневными делами, работой и уверенностью. Как тогда, когда мы все жили в Понивилле, всегда за работой, никогда не сидя рядом друг с другом, общаясь с открытым друг другу сердцем. Но каждый раз, когда мы пишем письма, мы рассказываем друг другу все. Мы садимся и изливаем наши чувства из наших сердец на бумагу, и показываем те наши стороны, которые не показывали никому прежде. Каждое наше письмо содержит больше честности, чем любой разговор, что был у нас до того».
И я сказала: «Но что делать, если слов не хватает?»
И Эпплджек улыбнулась и ответила: «Тут всего несколько дней бега от Понивилля. Мы сможем извлечь самое лучшее из возможности быть вместе, и быть вдали друг от друга».
«Но ты же пробежала все это расстояние! Ты ведь устала!» воскликнула я. И тогда… хм, ну, она показала мне, что нет, не совсем.
Короче говоря.
Она осталась со мной еще на несколько дней и постаралась убедиться, что я отменила мое увольнение, и что дерево, что она прислала мне, растет как надо. Так здорово было быть рядом с ней. Но вот, она только что ушла, несколько часов назад, и я поняла, что она была права. Когда мы вместе, мы одновременно были так сосредоточены друг на друге, что едва ли находили время сказать хотя бы пару слов. Мы смеялись, и просто глядели друг другу в глаза, и пытались вести неловкие разговоры, краснея с каждым словом, и погружались в долгое, уютное молчание. Но все это время, я понятия не имела, о чем она думала. И, как сказала Эпплджек, недостаток общения может быть таким же врагом Честности, как и любая ложь. А ведь это именно Честность свела нас вместе.
Эпплджек права. Мы никогда не сможем жить вместе. Не так, как все прочие пони представляют себе отношения. Мы не собираемся быть традиционными, мы не собираемся привыкать друг к другу, никогда друг другу не надоедим. Мы не собираемся ругаться из-за немытой посуды, или других мелких, бессмысленных домашних глупостей.
Вместо этого, мы собираемся жить, как на бесконечной серии свиданий. Мы будем встречаться, и каждый раз будет как первый раз. Мы будем наслаждаться компанией друг друга пока мы вместе, и мы будем изучать глубины наших душ, когда будем далеко друг от друга. Мы никогда не будем держать друг от друга секретов. Мы всегда будем с радостью ожидать встречи, лично, или посредством той серой почтальонки. Мы никогда не надоедим друг другу. Мы всегда будем вместе, и всегда будем думать друг о друге.
И знаешь что?
Это как раз то, чего я хочу.
Я хочу знать, что она всегда где-то там. Трясет свои золотые яблони. Я хочу, чтобы она знала, что я всегда здесь, жду ее, каждый раз, когда она захочет приехать. Я хочу переместиться к ней и сбить ее с копыт в объятьях, и я хочу записывать каждую мысль, что есть в моем сознании, чтобы она в точности знала, какова я под всеми своими масками. Я хочу этого. Я даже не подозревала, что хочу этого, но зато знала она. И она знала, потому что я всегда, всегда могла рассказать ей все, что когда-либо чувствовала. Потому что она знает меня лучше, чем я сама знаю себя.
Любовь не обязательно должна быть жертвенной. Она не обязательно должна быть физической.
Но она должна быть доверием.