— И д-а-а, и н-е-е-ет.
— Но это чувство, что спасло меня от бесов Хэя… Оно заполняет меня всё больше и больше.
— Когда-а-а-нибу-у-дь ты ста-а-а-нешь и-и-м.
— Чем им? Я сам стану этим чувством? Я стану всепоглощающей волей? А как же воля других? Как же моя собственная воля?
— Всему-у-у своё-ё после-е-ве-е-е-трие… Тебя-я ждё-ё-т твой учи-и-и-тель.
Юноша отыскал знакомое дерево в саду храма в горах высшего Фарума, и застал учителя за беседой с каким-то старцем, окутанным в красную материю. Он застал их как раз, когда они прощались. Cтарец приложил руку к сердцу и, взглянув с нескрываемым интересом на Джумоука, просто на просто растворился в пространстве.
— Мы есть сейчас Учитель. Кто был этот старец? Это был человек?
«Ты его видел?» — с изумлением спросил Одджи, вместо того, чтобы ответить на приветствие.
— А что я не должен был?
«Нет нет, всё нормально. Просто я думал тебя придётся этому учить. Видеть таких гостей могут не все — и это звучало несколько растерянно, — Это был идущий сквозь миры. Он приходил за подтверждением, чтобы свидетельствовать перед посредниками»
— Так о чём он свидетельствует? И в чём ему нужны подтверждения?
— Джумоук. Я обещаю тебе, что в скором времени ты всё обязательно узнаешь. Мы обязательно посетим верхний фарум людей, но пока тебе рано отвлекаться на это. Не всё сразу.
Проявляя уважение к учителю Джумоук сменил тему разговора хоть ему и было безумно интересна тема общения идущих из двух миров: «Учитель Одджи. Ты знаешь о моём приключении во время ветров?»
— У всех деревьев одни корни…
— Есть ли на свете зверь, которого я бы не смог побороть?
— Ты хочешь, чтобы это за тебя решил я? Или кто-то другой?
— Как он выглядит — этот эйвхор, что сильнее прежних?
— А ты понял, что такое воля? Ты помнишь новое чувство, что помогло тебе победить тех, едва не сожравших тебя с братом?
— Но дерево говорит мне, что это какая-то другая воля. Я чувствую её всё сильней и сильней. Утром, когда я смотрел вокруг, я видел эту волю повсюду. Как это понять?
— Это воля Великого Учителя.
— А как же моя собственная воля? Его воля поглощает мою собственную, и всё во мне пытается противиться этому.
— Эта всепоглощающая воля и есть Великий Учитель.
— Я совсем запутан. Я думал, что Великий учитель — это первоисточник мастерства общения между мирами, а ты говоришь, что воля великого учителя и есть сам учитель. Я….ты знаешь… я определённо не готов пока отдать свою волю.
— Это хорошо, что ты подвергаешь сомнению и изучению даже ту информацию, что получаешь от меня. Ты был бы мне неинтересен, если бы только беспрекословно и необдуманно исполнял команды, как дрессированный пёс. Надо делать только то, что говорит тебе твоя воля… ….ты и себе этого не должен, но так будет справедливо по отношению к себе же. Есть вероятность, что со временем и при условии, что ты подчинишь волю всех эйвхоров — твоя воля и воля Великого Учителя станет для вас общей. Не бойся раствориться и исчезнуть в ней. Произойдёт обратное — ты получишь большую, чем когда-либо, целостность и знания. Это подобно пробуждению ото сна. Таких пробуждений тебя ждёт несчётное количество…
— А сколько их будет — этих эйвхоров?
«Как-нибудь ты подчинишь их всех. — улыбнулся учитель, а затем добавил: — В следующее послеветрие твоё дерево скажет твоё новое имя. Мне самому очень интересно узнать о нём. Мы есть сейчас».
Джумоук уже было сделал глубокий вдох, чтобы рассказать учителю про то, что стал невольным свидетелем дружественных отношений между эшфарумом и эйфхором, что в Фарумах определённо было исключением, но не смея более занимать драгоценное время учителя выдохнул со словами: «И до и после ветров учитель Одджи»…
Изгой
Дшуд брёл по горам Фарума. Он крался как джирк, прячась от каждого шороха. Избегая встречи с представляющих ему смертельную опасность эшфарумов, он взбирался всё выше и выше. В его памяти всплывали картины пребывания во внутренних полостях. В пещерах было всё просто и там он чувствовал себя дома. Здесь же он чувствовал опасность за каждым кустом или уступом, но понимал: назад пути уже нет и не будет!
Он определённо скучал по тому как Улым осыпал его ругательствами с притворной злостью, а затем, будучи уличённым в лицедействе, трепал его по холке, увлекая в очередную мнимую схватку.