Внимание странника отвлекли деревья, среди которых, за своими раздумьями, он оказался. Это были величавые и красивые растения. С них свисали лианы, по которым прыгали невиданные им животные. Похожие на уменьшенных трёхногих или трёхруких эшфарумов, они, прыгая, цеплялись своими четырьмя длинными крючковатыми хвостами и другими тремя конечностями за ветви растений и лианы. Эти лупоглазые стрекочущие древесные карлики подняли такой шум и гам, что эйвхор невольно стал озираться по сторонам, пробираясь поближе к зарослям, и спрятался в кустах. Шум не прекращался.
По всей видимости, было уже поздно прятаться, потому что он, вдруг, услышал своё прозвище, данное ему Улымом: «Дшуд! Выходи — я тебя видел! - это прозвучало как твёрдое веление эшфарума - Я тебя знаю! Ты Дшуд! Выходи сейчас же!»
Для эйвхора это прозвучало как приговор. Сначала его сердце сжалось, но непомерная воля к той свободе, что он уже успел вкусить убила страх в одно мгновенье. Оскалив клыки, он выпрыгнул из кустов, занимая боевую позу на четырёх конечностях.
«Как тебя сюда занесло?» — спросил незнакомец, как бы самого себя. Он тоже принял боевую стойку и уже обнажил меч.
Тут Эйвхор тоже узнал его. Это был тот воин, на которого некогда наслал его собратьев другой, сам же потом помогший выпутаться ему из ловушки, эшфарум.
У Джумоука вызвал удивление взгляд зверя, в тот момент, когда тот замешкался в раздумьях. Это не был отвратительный, всепрезирающий и гипнотизирующий взгляд эйвхора. В этом взгляде было что-то, что заставило его сказать: «Ты можешь не биться со мной если не хочешь. Ты же понимаешь меня? Ты же понимал того громилу, что разговаривал с тобой тогда, там в лесу — Джум стал медленно опускать меч на землю, — Видишь, я не причиню тебе зла если ты не станешь сам нападать на меня».
Эвхор стал ходить вправо и влево не отрывая взгляда от потенциального врага. Он интуитивно понимал сказанное, но жизнь в пещерах научила его не показывать трусость.
Это поведение не было типично для зверя, так как те или повиновались или атаковали. Именно поэтому эшфарум решил продолжить устанавливать с ним контакт: «Я не сделаю тебе ничего плохого, — он оставил меч лежать на земле, протянул руку и стал медленно подходить к зверю. — Ну же, ответь мне: Как ты умудрился забрести в сад верхнего Фарума? Ты хоть понимаешь, что будет, если учитель Одджи увидит тебя тут?» Джумоук стал махать руками разгоняя стрекочущую над их головами ватагу, а затем снова поднял руку и подошёл уже совсем близко.
До этого, с таким мягким и добрым тоном в голосе с затравленным зверем разговаривал только Улым. Оставленное оружие и протянутая рука тоже невольно заставила зверя сделать шаг в сторону Джумоука, но он неуверенно остановился. Он уже не скалил клыки, но повёрнутая в бок голова и направленный на ноги эшфарума взгляд говорил о том, что он всё ещё на чеку.
Протянутая рука юноши уже коснулась его холки и стала медленно гладить его: «Ну же. Ты можешь доверять мне».
Смелость воина, его улыбка и добрый тон сделали своё дело: эйфхор был покорён. Светясь улыбкой, Джум уже трепал его за шею совсем как Улым: «Вот это да. Да ты просто явление». Но тут он вдруг опомнился, осмотрелся по сторонам, и стал говорить: «Слушай дружище. Тебе лучше не появляться в этом саду и найти убежище где-нибудь неподалёку от него, а то эти пустоголовые крикуны снова выдадут тебя. Там довольно тихое место и мало кто там бывает».
Эйвхор утвердительно встал на ноги и снова упал на четвереньки.
Джумоук развернулся на далёкий оклик учителя. Оборачиваясь на ходу, он кинул напоследок: «Я буду тебя навещать… Мне надо спешить… учитель уже видел меня и знает, что я здесь».
Дуновение ветра от шелеста листвы
Завидев своего ученика снова, Одджи побеспокоился: «Всё ли у тебя в порядке? Просто ты только появился и пропал сразу надолго, а мы ещё и не начинали наш урок. Я уже стал беспокоиться».
«Всё впорядке» — Джумоук отвечал с черезмерно невозмутимым видом, что не могло не вызвать подозрительный прищур у учителя. Переводя внимание и меняя разговор на более весомую тему, он взял инициативу на себя и продолжил: «Моё дерево дало мне новое имя. Оно сказало, что я теперь Ратха — крадущийся к свету. Разве к свету возможно подкрасться или я крадусь, опасаясь чего-либо на своём пути»?
«Мир в лучах Атона и есть порог света, и попасть туда из наших задворок довольно таки сложно»: сказал задумчиво Одджи, а потом добавил: «Для меня самого это новость».