— А то ли это место? — спросил Гордей.
— Конечно, то! — чуть не выкрикнул Савка, обрадовавшись, что с ним хоть заговорили. — Я приметил тогда вот эти два куста боярышника…
— Боярышника в степи много, — сказал кто-то с упрёком.
— Но память у хлопца дай бог каждому!
— Не может быть, чтобы Савка ошибся.
— А посмотрите, вон поперёк какая-то чёрная полоса.
— Да, будто бы уголь…
— Будто глыбы…
Чтобы добраться до этой чёрной полосы, чумакам пришлось спуститься на дно оврага, а потом лезть по его откосу вверх. Радости чумаков не было предела — они увидели уголь. Но как взять его отсюда?
Решили обратиться за советом к своему человеку — к кузнецу Даниле. Кто-кто, а уж он-то наверняка знает, где здесь наилучшие залежи этого горючего камня и как его добыть из-под земли.
В хутор пошли небольшой группой: атаман Мартын, Гордей, Карп и Савка. Идти быстро опять мешала чумакам та же высокая, местами сплошь полёгшая трава, нагромождения мелкого камня и хвороста, а ещё — канавы, хотя и не глубокие, но засыпанные густой трухою, ступишь — и обсыпает тебя с ног до головы пылью.
Савка готов был даже подгонять чумаков, ему казалось, что идут они уж слишком медленно. Он вырывался вперёд, взбегал на пригорки и всматривался в даль, ему не терпелось скорее увидеть хаты Зелёного хутора.
Наконец на горизонте показалась высокая, и вроде с аистиным гнездом, сторожевая вышка. А вскоре внизу, под горою, замаячили деревья и среди них — строения.
Савка первым взошёл на кладку через речку.
Ещё издали, как только вошли в хутор, чумаки услышали размеренные удары железа о железо. Даже никого не спрашивая, по одному лишь этому звону можно было догадаться, где усадьба Данилы.
Чумаки прошли через сад и очутились во дворе, огороженном каменным забором.
— Отец, а к нам люди! — послышался звонкий девичий голос.
В дверях кузни, держа в клещах багряный железный обрубок, показался Данило и тут же исчез. А в следующий миг произошло такое, чего никто не ожидал. Из кузни выбежала девушка и с радостным возгласом "Приехал!.." кинулась к Савке, припала к его груди и — расплакалась.
Но вдруг опомнилась, смутилась и убежала в хату, из дверей которой вышла в это время и приветливо поклонилась гостям хозяйка Настя.
— Вот это встреча!.. — низким, но чистым, приятным голосом проговорил Данило, появившись снова на пороге кузни.
Сказанное могло относиться и к Оксане с Савкой, и к Мартыну, с которым начал целоваться хозяин, и ко всем присутствующим, которых он радостно приветствовал.
— Очень прошу, друзья, извинить, — обратился Данило к гостям, — подождите минутку, побудьте одни. У меня в горне железо и может перегреться.
— Если нужна помощь, то её может вам оказать наш кузнец, — предложил Гордей.
Да, да, поможем! — подтвердил Мартын. — Давай-ка, хлопче… — повернул он голову к Савке.
На Савку сразу же повеяло чем-то запомнившимся, близким и родным. Он не спеша, привычно и сноровисто подпоясался фартуком, что висел на стене, наверное оставленный Оксаной, подживил мехом огонь, вытащил красное, брызжущее искрами железо и начал орудовать молотком.
Чумаки столпились у дверей кузни. Об удивительных конечных способностях Савки, работавшего под наблюдением Лаврина, они уже знали. Но им хотелось, чтоб и здесь он показал себя хорошим умельцем, и поэтому внимательно следили за каждым его движением.
Под ударами молотка обрубок железа быстро изменялся. Из бесформенного толстого он стал плоским, гранёным, а затем превратился в скобу: Савка пробил в ней нисколько дыр для ухналей и начал приваривать короткие шипы.
— Так, так, — словно заворожённый, не отводя глаз от работы парня, говорил Данило.
Вскоре Савка вытащил щипцами из воды и бросил на землю готовую, с синеватым отблеском подкову…
Данило заключил Савку в объятия.
— Кузнец, настоящий кузнец!..
— Ученик мастера Лаврина, — словно между прочим, но не без гордости сказал Гордей. — Ученик.
Когда сели за стол под развесистой вишней, чумаки рассказали Даниле, зачем пожаловали к нему.
…Когда атаман Мартын с товарищами возвратился, чумацкий лагерь ожил, закипел, разделился на тех, кто должен остаться здесь, около обрыва, и, добывать чёрный камень и кто поедет на Дон. Не обошлось и без нареканий, неудовольствия. Атаману не раз приходилось выслушивать просьбы и домогательства. Оказалось, многим хотелось остаться здесь и добраться до того чёрного угля. Такая просьба была и у Карпа Гуньки. За него настойчиво просил и понизовец Михаил Гулый. Он доказывал, что в дорогу на Дон людей подобралось много, а здесь, в степи, долбить камень нужны здоровые руки. Цеповяз, подумав, дал своё согласие.