— Если не забыли, сосед ваш Аристарх Нилович Чернопятов, — сказал он, приподнимая шляпу. — Познакомились у Френина.
Яшка в уме чертыхнулся: «Принесло не во-время!» А вслух приветливо проговорил:
— Очень рад, сосед. За вид извините.
Чернопятов заметил, что хозяин чем-то расстроен, и участливо спросил, в чем дело. Яшка пригласил его в землянку, рассказал о случае в поле. Аристарх Нилович рассмеялся:
— Ну, и чудак же вы, оказывается, сосед. Из-за какой-то, извините, распоротой ягодицы у рабочего убить вола! — и, оглянувшись на раскрытую дверь, спросил: — Или это так, благородства ради?
— Сегодня у меня праздник, сосед, — хмуро ответил Яшка. — А в такие дни нельзя портить настроение.
— A-а, настроение рабочих. Понимаю. Однако же вы хитрец!
— Мое настроение, — недовольно буркнул Яшка.
Аристарх Нилович дружески положил руку ему на плечо:
— Бросьте говорить ерунду, сосед. Если мы будем настраивать рабочих такими способами, смею вас заверить, они с нас штаны сдерут. Это уж я знаю лучше вас, милый мой. Вот этим надо их настраивать, — он взмахнул своей плеткой с серебряным набором.
Яшка ничего не ответил, а сам подумал; «То-то ты и поглядываешь на дверь, храбрый такой». И стал мыть руки.
Аристарх Нилович придирчиво осмотрел его, мысленно оценил: «Мужиковат. Но, кажется, не глуп».
Яшка понимал, что Чернопятов будет рассказывать о нем друзьям-помещикам, и злился, что вынужден был принимать гостя в землянке. «На смотрины явился, усатый дьявол, а потом ложь всякую будет распускать. Эх, не хотелось мне подстраиваться под ихние порядки, а доведется. Они — сила и власть», — сказал он себе и решил быть внимательнее к помещику.
Помещик не отказался от рюмки анисовки и, закусывая, повел разговор о мериносах, лошадях.
— Слышал о вашем англо-нормандце. Жалею, что не видел его прошлый раз у Френина. Давно купили?
— Купил, да что-то не нравится, — с притворным равнодушием ответил Яшка и пригласил посмотреть жеребца.
До табуна было версты три, но Чернопятов заявил, что это ему по дороге.
Яшка вызвал Андрея, наказал ему хорошо накормить рабочих и не жалеть водки по случаю окончания полевых работ и, велев оседлать рысака, поехал проводить гостя.
Некоторое время они ехали молча.
— Сколько вы за своего отдали, сосед? — спросил Яшка, любуясь серым жеребцом Чернопятова.
— Две тысячи, — соврал Аристарх Нилович. — А вы за нормандца?
— Две с половиной, — в тон ему ответил Яшка, но, к его удивлению, помещик нашел, что это недорого.
Мало-помалу они разговорились. Чернопятов спрашивал, сколько в табуне кобылиц, что стоят теперь овцы «рамбулье», поинтересовался, много ли доходу дает ферма. Яшка отвечал уклончиво, говорил, что только начинает дело «в этих краях» и, пока оно не поставлено, не хотел бы хвалиться.
— Я еще посмотрю, а то, может быть, продам все, если толку не будет, — равнодушно говорил он, хотя думал совсем о другом. — Затраты сделал немалые, а весна что-то сухая.
Чернопятов пожурил его за ненужную расточительность и стал дружески наставлять, как надо вести дело, попутно рассказывая, как сам ведет свое хозяйство. Яшка слушал его, не пропуская ни одного слова, часто переспрашивал то, что его больше интересовало, а чтобы Чернопятов не понял тайных его мыслей, спорил с ним и подзадоривал.
Отделавшись, наконец, от помещика, Яшка вернулся на полевой участок, где работники уже принялись за обед, усердно наполняя желудки вареной и жареной говядиной и угощаясь водкой. Держался он просто, сам подливал водку в стаканы и чашки своих соседей, отпускал злые остроты по адресу помещиков и недавнего гостя — Чернопятова, и это подкупало людей. Но вот один из батраков подсел к нему ближе и неожиданно сказал:
— Хороший ты человек, хозяин, а только плату положил, хоть бы и мне, окажем, маловатую.
Наступило неловкое молчание. Яшка не ожидал такого, но сообразил, как поступить, и, достав серебряный рубль, отдал его батраку:
— Это для начала. Будешь хорошо работать, в обиде не останешься.
Батрак взял рубль, повертел его в руках и весело взглянул на своих товарищей:
— Вот он, отец наш! Мало — кормит наших детишек, так он еще и награду нам, братцы!
— Кто еще хорошо работал, Спиридон? — обратился Яшка к старшему рабочему.
Спиридон назвал человек семь, попавшихся на глаза, и Яшка приказал Андрею выдать всем по три рубля наградных. Потом достал золотую пятерку и оказал громко, чтобы все слышали:
— А это тебе, Спиридон, за то, что по-хозяйски дело вел. Будем живы до осени, бог даст, телку получишь.