— Угадал, Яков! Я за него отдал ровно двести пятьдесят рублей. Как одну копейку! — заплетающимся языком сказал пьяный старик. Спрятав деньги в карман, он расписался и крикнул хористам:
— «Разбойника»! Живо!
— Можно забирать? — спросил Яшка, плеткой указывая на пианино, но Френин досадливо отмахнулся от него.
Яшка вышел во двор позвать людей и приготовить подводу.
Небо хмурилось, надвигались грозовые тучи, и надо было торопиться. Во дворе не было ни души. Яшка зашел в людскую — там тоже не было никого, заглянул в конюшню, в сарай — никого. Наконец из-за кучи хвороста вышел кучер.
— Ты чего тут прячешься? — спросил Яшка.
— А это, видишь, когда барин гуляет, завсегда у нас так. У него, знать, рука чешется, как гуляет.
— Вон оно что.
Яшка велел запрячь свою лошадь, приготовить брезент, позвал людей Френина, чтобы вынести пианино, но они заколебались. Лишь когда из дома ушли хористы, а регент, утирая потное лицо, сказал, что Френин заснул в кресле, Яшка забрал пианино.
Тем временем плотники заканчивали на реке незамысловатую купальню. Старый плотник Евсей позвал Алену посмотреть, так ли все сделано, как хочется барышне.
Алена осмотрела купальню и только покачала головой:
— Вот сумасшедший! Вчера тут было пустое место, а сегодня купальня. И все это для вас, Оксана.
Оксана улыбнулась. Ей приятно было, что это сделано для нее. Ей вообще все было приятно здесь, потому что она в каждом шаге Яшки видела желание доставить ей удовольствие.
Когда плотники ушли, Алена разделась и прыгнула в воду, огласив речку радостными криками. Оксана, сняв платье, села на лесенке и стала болтать ногами в воде.
Из лесной чащи вылетела сова, проплыла над речкой и скрылась в вербах на противоположной стороне. Оксана вспомнила, как в Кундрючевке Яшка неумело, торопливо объяснился с ней, потом убил такую же сову, и она камнем упала между деревьями панского сада. И какая-то неясная тревога наполнила грудь Оксаны. Чувствовала она: влечет ее к Яшке неудержимо, и нет у нее сил противиться этому влечению.
После купанья Алена и Оксана нарвали цветов и сели на пологом берегу речки. Алена была весела и безумолку говорила, сплетая венок из цветов. Мрачное настроение у нее исчезло, и она мысленно была уже у Леона в Югоринске.
Оксана делала венок и тихо напевала. Неожиданно она спросила:
— Что вам пишет Леон, что вы так рассердились на Якова?
Алена оглянулась по сторонам; прежде чем ответить на вопрос, рассказала о своих подозрениях.
— Мы приехали сюда все: Яшка, батя и я. Ну, батя все осмотрел, сказал, что и как надо делать, и уехал, а я осталась. Яшка просил помочь немного и побыть за хозяйку. Потом я стала примечать, что братец мой мудрит, хочет просватать меня за Андрея. Вы только подумайте! Ведь он же хорошо знает, сколько я перенесла из-за Леона. А тут еще Леон пишет: мол, может, другого имеешь на примете? Потому я и разозлилась на Яшку. Не хочу я тут сидеть больше, и как вы поедете, так и я тронусь, — решительно закончила Алена.
Оксане вспомнилась Ольга, и она подумала: «А Ольга ближе Леону. Они вместе работают, вместе бывают на сходках и, кажется, любят друг друга. Как же теперь будет с Аленой?» И она осторожно спросила:
— А вы сильно любите Леона, Аленушка?
— Сильно, Оксана. Моей любви… Ох, намного хватит моей любви! На две жизни хватит… И Яшка вас сильно любит, Оксана, — вдруг сказала Алена и опять оглянулась по сторонам. — Только вы для него — все одно, что кисея быку: взбесится, и одни лохмотья от той кисеи останутся.
Оксана звонко рассмеялась.
— Неужели он такой, Яков?
— Такой.
— Вы просто боитесь его, Аленушка. Впрочем, я замуж ни за кого выходить не собираюсь до окончания курсов, по крайней мере, — подумав, добавила Оксана. — А вот вы с Леоном должны все хорошо взвесить. Леон сегодня работает, а завтра может случиться, что у него денег и на хлеб не будет. Уживетесь вы с таким?
Лицо у Алены вспыхнуло от волнения, и она быстро ответила:
— С Левой? Чудно даже слушать! Как это у нас не будет на кусок хлеба? Да что, у меня родных нет или денег? Да я еще поговорю с ним, с Левой. А то, может, он бросит ту работу и начнет с Яшкой вместе дела делать. Не пропадем. Не разлюбил бы он только меня, — проговорила она уже с тревогой в голосе.
Оксана пристально посмотрела на нее, на полное розовое лицо и большие жгучие глаза. «Да, ты, бесспорно, достойна Леона, милая, но одного ты не знаешь. Леон не согласится стать помощником Яшки. И на ваши деньги жить не захочет. Но, в конце концов, какое мне дело до этого? — перебила она свои мысли. — Мне надо о себе беспокоиться. Через два года закончу курсы. Как тогда жить? Ходить по сходкам вместе с Леоном? Выйти замуж за Якова и стать помещицей? Смешно даже думать. Курсистка Бестужевских курсов и вдруг — жена полуграмотного парня из Кундрючевки!»