Далеко за речкой шел дождь. Он падал гигантскими завесами сразу в нескольких местах, у земли круто выгибался, точно обходил невидимое препятствие, и горизонт темнел все больше. Вскоре от туч до земли опустилась серая туманная пелена, и все скрылось за ней. Вот кривым огненным зигзагом сверкнула молния, и загремел гром — медлительный, тяжелый. А через минуту солнце заволокли тучи, и день померк.
Тихо стало вокруг. Один камыш шелестел на речке. Потом на деревья мягко, робко упали крупные капли дождя. Вскоре, будто осмелев, они посыпались дружней, зашлепали по воде, по листве в лесу. И лес ожил и зашумел от них, как от ветра.
Оксана и Алена подняли визг и заторопились вверх по склону бугра, хватаясь руками за ветки кустарника.
Во дворе стояла подвода. Яшка выглядел измученным, но был весел: на дрогах, под брезентом, он дотащил наконец пианино до усадьбы.
— Где это вы весь день пропадали? — спросила у него Оксана.
— Музыку вам доставал. Насилу довез, чтоб ей ни дна ни покрышки, — ответил Яков и сдернул брезент.
Оксана всплеснула руками.
— С ума вы сошли! А сам на что похож: грязный, пыльный. Никогда не видала таких помещиков.
— И не увидите.
Дождь прошел стороной, а в имении Яшки только побрызгал землю.
Рабочие бережно внесли пианино в дом, установили его по указанию Оксаны.
— Где ты достал его? — спросила Алена, осматривая пианино.
— У Френина.
— Купил?
— Обдурил, — ответил Яшка и пошел переодеваться.
Оксана только пожала плечами, а Алена сказала:
— Это он может.
Вечером приехал старик Френин, увидал пианино и с недоумением спросил:
— Послушайте, сосед, каким образом оказалось у вас мое пианино?
Яшка спокойно достал расписку и молча показал ее старому помещику.
Френин удивленно посмотрел на свою подпись, на Яшку и развел руками:
— Гм. Как же это так? Ведь инструмент стоит пятьсот рублей. Меня одурачить, а? — и обратился к Оксане: — Вот вам и Яков, любимец мой! Каков?
Немного спустя приехали тучный, с большими черными усами помещик Чернопятов с женой, длинный, как жердь, отец Дионисий с маленькой попадьей, дородный окружной атаман с красивой брюнеткой — дочерью.
Все знали, что у Яшки гостит племянница помощника наказного атамана, и потому все говорили Яшке что-нибудь приятное, а с Оксаны не спускали глаз. Яшка не знал, как принимать таких гостей, но Оксана непринужденно распоряжалась всем, и скоро все почувствовали себя так, как будто бывали здесь уже много раз.
Яшка был щедр и старался напоить и накормить гостей, как только мог, и все подмигивал Алене, Усте, Андрею, чтобы больше подавали на стол, меняли пустые бутылки. Гости вели себя запросто, пили и ели хорошо.
После обеда сидели в гостиной. Оксана, аккомпанируя себе, пела романсы. Один старинный романс спел с ней дуэтом отец Дионисий. Френин махал рукой и подпевал, а совсем охмелевший атаман то и дело порывался плясать и все падал.
Незаметно подошла ночь.
Последним уезжал Френин. Поддерживаемый Яшкой под руку, он еле стоял на ногах и дребезжащим голосом кричал с веранды кучеру:
— Василий, ты что бросил меня, мошенник, а?
Василий, здоровенный мужик с квадратной черной бородой, сидел на козлах невзрачного фаэтона, натянув вожжи и как бы сдерживая лошадей, хотя они опустили головы и рады были стоять так до рассвета.
— Я вас давно поджидаю, барин.
— Поджидаешь? Ах ты, с-сукин… Василий, голубчик, дай я тебя ударю!
Василий знал, что за оплеуху от барина последует награда, но особенного желания подставлять лицо под его руку не выказывал. Встав с сиденья, он хотел помочь пьяному старику взобраться в фаэтон, но Френин назойливо бубнил:
— Голубчик, один только раз! Разочек!
— Сосед, ну, это уж не того, — сказал Яшка.
— От-станьте, — бормотал помещик. — Василий, негодяй ты эдакий, ну, один раз! Иначе не поеду. Я не еду, Яков! Остаюсь у тебя ночевать! — крикнул он.
— Очень рад, дорогой сосед.
Но в следующий миг Френин со всего размаху дал кучеру оплеуху.
— Вот спасибо, голубчик! — удовлетворенно сказал он и бросил обычное: — Стакан водки за мной.
Андрей стоял в стороне, тонкий, сумрачный, и ему хотелось дать оплеуху самому барину. «Старый хрыч! Жаль, что ты помещик, а то я отучил бы тебя от этой забавы», — подумал он. Но кони ленивой рысцой уже выкатили фаэтон с Френиным со двора, и Андрей закрыл ворота.