— На вас это похоже. Ох, и грубый вы, Яков!
— Нет, Оксана, — возразил Яшка, — я подрался с отцом не потому, что я грубый. Я за сестру заступился. А вот отец у меня действительно — грубее некуда. Об этом я вам говорил.
— Молодец, храбрый юноша! — насмешливо сказала Оксана. — Ну и что же? Отец плеткой вас не поучил?
— Нет. Кончилось это. — Яшка собрался с духом и начал: — Оксана, я хотел поговорить с вами о своих делах. Скажите, можете вы мне помочь, если я надумаю уйти из хутора?
Оксана ожидала, что он опять будет говорить о том, что она ему нравится, и откровенно призналась:
— Я вас не понимаю, Яков. Ну какой я помощник вам — девушка, гимназистка? Странный вы человек!
Яшке понравилась ее откровенность.
— Ничего тут непонятного нет, Оксана, — продолжал он уже более смело. — Не пропадать же мне в этой Кундрючевке. Я хочу жить самостоятельно, и помочь мне вы можете: вы знакомы с большими людьми в Новочеркасске. Вот вы и скажите: если я к вам приеду, не прогоните меня?
— Нет, вы положительно невозможный парень! Напрасно вы родились в хуторе.
— Как и вы. Но я жду ответа, Оксана.
Оксана видела, что ей не отделаться от Яшки. Она решительно встала и оправила платье.
— Хорошо, я подумаю там, дома, и напишу вам… Сорвите мне яблоко, — не попросила, скорее приказала она.
Яшка пожал плечами, мысленно сказал: «Оксана, только Оксана даст мне счастье». Потом повел глазами, выбирая, с какой бы яблони сорвать ей яблоко, и твердыми шагами, неторопливо, как хозяин, пошел между деревьями.
Оксана смотрела на него с изумлением. Она ожидала, что Яшка бросится к первому попавшемуся дереву, как сделал бы любой из ее знакомых, а он еще подумал, к какому дереву подойти. «Нет, Яшка не похож на других, твердый, расчетливый, с характером человек. Такой не станет игрушкой в руках судьбы», — думала она, терпеливо ожидая его возвращения.
Только минуты через три Яшка вернулся с огромным яблоком в руках; то был лучший сорт — «апорт».
На следующий день Оксана стала собираться в дорогу. Мать и Леон пытались уговорить ее погостить еще несколько дней, но Оксане еще нужно было до начала занятий в гимназии навестить Чургиных, и в субботу Леон повез ее на станцию.
Ехали молча. Оксана, распустив зонт, сидела на дрогах грустная и задумчивая.
Это лето еще более сблизило ее с родной семьей, и для нее теперь лишения и невзгоды близких были как свои собственные.
Рядом с ней сидел ее брат, который не знал вкуса настоящего белого хлеба; на шахте живет ее сестра, которая имеет одно праздничное платье; в хуторе остались ее отец и мать, у которых главная забота в жизни — поменьше съесть сегодня, чтобы было что есть завтра. А она, счастливый приемыш богатых воспитателей, копейки своей не имела и ничем не могла помочь самым дорогим ей людям.
Грустно было на сердце у Оксаны, и она с безучастным видом озирала степные просторы, не находя в них ничего привлекательного.
Лошадь, пофыркивая, шла быстрой иноходью. По сторонам дороги нескончаемо раскинулась целина. Седыми волнами разливался по ней ковыль, шелковистыми метелками низко наклонялся к земле, к бесчисленным байбачным курганчикам, прикрывая их от палящих лучей солнца.
Возле бугорков на солнцепеке грелись рыжие байбаки. Заслышав приближение подводы, они становились на задние лапки и наблюдали за ней. Вот вдали, распластав огромные крылья, в лазоревом небе показался хищник, и байбаки зашевелились, забеспокоились и исчезли в норах. Лишь далеко в стороне одиноко стояла какая-то птица и, казалось, не обращала внимания на хищника.
Оксана долго смотрела на нее, потом спросила Леона:
— Кто это там стоит?
Леон был занят своими мыслями. Скудный урожай мог только на короткое время скрасить существование семьи. Леон понимал: нет выхода, надо итти в батраки. Но лето на исходе. А впереди зима — тяжелая, голодная.
— Лева, я спрашиваю, кто там стоит в поле? — не дождавшись ответа, повторила вопрос Оксана.
Леон посмотрел вдаль, ответил:
— Дудак, дрофа, птица такая. Старый дежурит, а молодые, должно, пасутся.
— А почему они не улетают? Ведь все рыжие зверьки попрятались от орла.
— Они орлов не боятся. В кровь дерутся, а не уступают, характерная птица! А у тебя как, характер твердый? — неожиданно спросил Леон.
— Как у дрофы, — ответила Оксана с усмешкой. — Во всяком случае, орлу не уступлю.
— А Яшке?
— Гм… — «Яшке. Какие они все прямолинейные. Впрочем, и Яшке не уступлю», — подумала она и строго сказала: — Не беспокойся, и на Яшку и на других у меня хватит характера.