Яшка сказал ей, что сегодня Леон присылает сватов.
Дарья Ивановна всплеснула руками:
— Да чего же вы молчали, идоловы деточки? Ах, боже ж мой! Дочунушка ж моя, родимая! — засуетилась она, и все хлопоты начались сызнова.
Нефед Мироныч вернулся из церкви позже всех, но ничего особенного в доме не заметил. Тогда Дарья Ивановна решила подготовить его:
— Мироныч, ты хоть бы ноне, ради праздничка святого, не спал, — сказала она, когда пообедали. — Как ни говори, сын у нас, дочка на выданье. Гляди, люди случатся какие, а мы всегда, пока соберемся угостить…
— Отвяжись со своими людьми! Я не для угощений добро наживаю, а кому хочется угощаться — для них монополька есть.
— Ну, хоть так посидим, погутарим.
— Да чего ты привязалась? — начал сердиться Нефед Мироныч. — Ступай до баб на улицу, коль язык чешется. Отрубей напарь мне, опять поясницу колет.
Он бросил на сундук подушку. Дарья Ивановна сердито сдернула с нее розовую сатиновую наволочку, оставив ситцевую, и быстро вышла.
Нефед Мироныч послал ей вслед яростный взгляд и, раздевшись, лег на сундук, старчески кряхтя и щупая поясницу.
Некоторое время он старался ни о чем не думать, но лишь только закрыл глаза, как опять вспомнились атаманские выборы, и он вздохнул: «Таки не выбрать близкого человека! — продолжал возмущаться он, как будто Калина был чужим человеком. — А впрочем, над кем атаманить? Над Степаном? Разбойником Егором? Мужика вам, братцы, в атаманья надо! Пускай бы управлять на ваших спинах учился. И Игнат — дрянь мужичонка. Я думал: дочка благородная, с Суховеровым за ручку, значит может быть толк. А оно… Ну, погодите же у меня!».
Он лег, чтобы отдохнуть, а кум атаман стоял в глазах и насмехался над ним. И Нефед Мироныч снова думал о том, кого забыл угостить перед выборами, кому не отомстил за оскорбления и не свел еще счеты.
В это время во дворе дружно залаяли собаки. Дарья Ивановна вышла на крыльцо, крикнула:
— Серко, Жучок! Ах, чтоб вас! — и заторопилась навстречу гостям.
— Здорово дневали, с праздничком вас, Ивановна! Так сватов встречать, девка, — и ходить не схочешь, — полусерьезно-полушутя заговорила жена Фомы Максимова.
— Черти б их взяли! Побирушку вчерась чуть не загрызли. Проходите, проходите, болюшки, — растерянно приглашала Дарья Ивановна свах и, торопливо поднявшись по ступенькам, исчезла в доме.
Умудренная опытом, Максимиха поняла, что застала Загорулькиных врасплох, и, пошептавшись с подсвашкой, Степановой женой, решила подождать у крыльца.
— Давай тут подождем. Как пригласят в хату — значит дело пошло, а нет — нам там все одно мед не пить.
Вбежав в хату, Дарья Ивановна затолкала мужа в широкую, мясистую спину:
— Мироныч, Мироныч! Одевайся скорей! Сваты!
Нефед Мироныч неудобно обернулся, сонными глазами посмотрел на жену, ничего не понимая, и уселся на сундуке, свесив босые ноги.
— Да скорее, ради небесного! — торопила она его, подавая штаны. — Люди на дворе стоят!
— Сдурела баба, — недовольно проворчал Нефед Мироныч, не попадая спросонья ногой в штанину. — Бабы пришли, небось, языки почесать, а ей сваты. Откуда люди?
Дарья Ивановна убрала подушку, погнала его с сундука, намереваясь достать из него юбку и кофточку.
— Наши хуторские. Встань с сундука!
— Наши? — Нефед Мироныч недоуменно выпучил красные от сна глаза и запрыгал на одной ноге к окну.
Отведя в сторону занавеску и узнав жену Максимова, он зло задернул окно.
— Так это ж Максимиха! Ну, мужичье проклятое, я вам покажу сватов! Я дам вам невест! — Раздраженно сдернув с ноги надетую штанину, он пустил шаровары по полу и метнулся к двери.
— Тю! Ах ты ж, мерин идолов, бесстыжие твои глаза! До баб в исподниках?! Мироныч, да ты сбесился? — напустилась на него Дарья Ивановна и, догнав, схватила за руку, но он, отшвырнув ее в сторону, выбежал на крыльцо.
Максимиха ожидала от Нефеда Мироныча все что угодно, но только не этого. Завидев его в подштанниках, она смущенно переглянулась с подсвашкой; обе готовы были провалиться сквозь землю. Нефед Мироныч, багровея, расставил руки по наличнику двери, спросил:
— Какие это тут сваты объявились?
Максимиха презрительно сощурила глаза, стараясь держаться спокойно, но щеки у нее запылали от гнева.
— У тебя что, штанов нету? Или покрасоваться выбег? — зло заговорила она. — Да ты хоть навовсе скинь их! Наше дело такое: мы купцы, у тебя товар; не сойдемся — в другой двор завернем. Аленку за Леона отдашь? — спросила она.