Было довольно свежо и рано, и я куталась в шаль, одолженную мне Джейн, из шерсти овец с нашей фермы. Бабушка беспечно болтала о каких-то пустяках, я слушала ее вполуха, улыбаясь и жмурясь, пока в сознание не ворвались последние слова бабушки:
— …обязательно надо поехать, Шелли. Там очень весело, тебе наверняка понравится.
— Прости, ба, куда? — переспросила я, очнувшись от мечтательной рассеянности.
— На ярмарку и танцы, конечно, — хмыкнула она, покосившись на меня. — Через несколько дней в деревне будет, ты молодая, нечего запираться в четырех стенах, — решительно заявила Морин. — Да и я пойду, и Эбби с Джейн возьмем. Мы часто туда ходим, Шелли, так что, дома точно не отсидишься, — ба подмигнула.
— Хорошо, — покладисто согласилась я.
Танцы и ярмарка — это здорово, веселиться я любила, как всякая девушка. И признаться честно, деревенские праздники нравились гораздо больше, чем те немногие чопорные светские мероприятия, на которых я бывала в Дублине. Здесь люди проще, добрее и гораздо более открытые и честные, чем в городе.
— Сначала заедем на рынок, надо купить Джейн зелени и овощей, и еще, сегодня обещали привезти рыбу, мне что-то захотелось рыбного супа, — продолжила бабуля. — А потом проедемся по лавкам, надо заказать мяса у мистера О'Фланнагана и потрохов на пироги, Джейн чудные пироги печет. Ну и, конечно, одежду и обувь тебе, Шелли, негоже, чтобы моя внучка ходила оборванкой, — закончила она.
Мне такой план понравился, мысль, что скоро наконец я обзаведусь нормальным гардеробом, несказанно радовала. Только вот он едва не сорвался, когда при въезде в деревню, расходясь с телегой крестьянина, наша коляска наехала колесом на камень на обочине — дорога оказалась не слишком широкой. Я вцепилась в сиденье, чуть не свалившись от толчка, раздался громкий хруст, и звучное бабулино проклятье. Ого, а я и не знала, что она может такими словечками выражаться. Морин погрозила удаляющейся как ни в чем не бывало телеге кулаком с зажатым кнутом.
— Да чтоб тебе элем подавиться, чертов слепец, — снова выругалась ба, и я не удержалась, хихикнула. — Не смешно, — сердито фыркнула она и слезла на землю, посмотреть, что с экипажем. — Я сейчас и не такое скажу. Ну вот, придется добраться до кузнеца и оставить коляску ему, надо заменить треснувший обод, а пока пешком прогуляться, — Морин вздохнула и выпрямилась. — Потом заберем и проедемся снова, захватим покупки, чтобы не таскать за собой.
— Далеко этот кузнец? — уточнила я, пока ба забиралась обратно.
— Нет, в паре домов отсюда, на окраине, — Морин хлестнула лошадей, и мы медленно поехали дальше. — Потом пройдем до центральной площади, там рынок.
Шум кузницы мы услышали прежде, чем появилась она сама, и ветерок донес запах горячего металла. Равномерные звонкие удары разносились в чистом воздухе, а вскоре показалась и кузница. Бабуля остановилась у распахнутых дверей, откуда и доносился звон молота, и виднелись россыпи искр, и слезла на землю, я за ней, с любопытством оглядываясь. Рядом с кузницей стоял добротный дом с остроконечной крышей, обнесенный аккуратной изгородью.
— Донал. До-онал, — громко крикнула бабушка, дождавшись перерыва в ударах.
Они совсем прекратились, и спустя несколько минут к нам вышел кузнец, Донал, как назвала его ба. Я засмотрелась на широкоплечую фигуру с могучими мышцами, красиво перекатывавшимися под покрытой испариной кожей — на кузнеце кроме кожаных штанов и фартука больше ничего не было. Мои щеки тут же опалило румянцем, я стыдливо отвела взгляд, взволнованно задышав, но исподтишка продолжила рассматривать Донала. Он вытирал руки тряпицей, длинные, каштановые с рыжими искрами волосы были забраны в хвост, лоб пересекала кожаная полоса, чтобы пот не заливал глаза. Какого они цвета, я не рассмотрела со своего места, а вот квадратный, гладко выбритый подбородок и белозубую улыбку — да, отлично. На вид Доналу было не больше двадцати пяти где-то.
— Миссис Линч, — поздоровался кузнец низким, густым голосом, и мое сердечко отчего-то забилось чаше, а внутри все завибрировало, отозвавшись. — Доброго утречка. Что-то случилось?
— Да какой-то пень безглазый столкнул нашу коляску на обочину, на камень, — Морин махнула назад. — Посмотришь, что с колесом? А мы с Шейлой пока пройдемся по рынку и лавкам, — ба улыбнулась, взяв меня под руку. — Внучка моя, насовсем жить приехала, — добавила она, и я успела поймать хитрый взгляд.
Донал перевел глаза на меня, и я чуть не сделала по привычке реверанс, отчего смутилась еще сильнее, и лицо запылало жарче, будто я стояла около самого горна. Странно, обычно перед молодыми людьми я не терялась, никогда.