Очень смутно помнила, что в какую-то несусветную — для меня — рань мои две грелки зашевелились и куда-то исчезли. Меня хватило только на недовольное мычание, но потом я получила свою порцию поцелуев, меня укрыли одеялом до самого носа, и где-то на грани слышимости уловила:
— Спи, родная.
Кто это был, уже не различила, вновь нырнув в сон. Очнулась окончательно часам к одиннадцати, потянулась, прислушиваясь к себе: мышцы слегка побаливали после вчерашнего, но в целом никаких неприятных ощущений. Не открывая глаз улыбнулась, тихонько вздохнула, мимолетно пожалев, что проснулась одна, однако я прекрасно понимала, что у братьев, конечно же, есть дела, и выходные закончились. Так что, как раз займусь своими — например, дочитаю дневник и попишу, и на кухне похозяйничаю. Приняв решение, я выпрямилась и тут же обнаружила на тумбочке стакан молока, несколько цветов явно с клумбы, и записку.
— Вот теперь верю, что кто-то у нас романтик, — хихикнула под нос и взяла послание.
"Будем где-то к полудню, не скучай. Вернемся — поедем в Дублин, погуляем. Как проснешься — напиши сообщение. Целуем крепко, мы". Ох. На моем лице расплылась умиленная улыбка, с губ сорвался вздох, а сердце самым пошлым образом затрепетало в груди. Особенно после вот этого "мы". Посмаковав еще немного чудесное ощущение, я все-таки выползла из кровати, выпила молоко и, прихватив цветочки, порысила к себе, приводить в порядок. А после, спустившись вниз и быстренько приготовив завтрак, устроилась за столом, заодно решив дочитать дневник. Точнее, что там дальше произошло в поместье графа Кавендиша.
Мой похититель с невнятным звуком отлетел в сторону, и на его лице застыло нелепое, удивленное выражение, а по подбородку стекала струйка крови. Но мне ни капельки не было его жалко, и я с восторгом и облегчением посмотрела на Донала, тут же потерявшего к поверженному противнику интерес.
— Шелли, он тебе ничего не сделал? — с тревогой спросил мой кузнец, шагнув к кровати и наклонившись надо мной, и бережно поднял.
— Не успел, — успокоила я, невольно морщась, пока Донал распутывал веревки на моих запястьях. — Как ты…
Только договорить не успела: Кавендиш очухался, и я услышала его гневный вопль.
— Да как ты вообще посмел поднять на лорда руку, грязный крестьянин…
Донал, немного виновато посмотрев на меня, уложил обратно на кровать и, резко развернувшись, встретил графа еще одним мощным ударом снизу в челюсть. Мне даже показалось, я услышала противный хруст, и к горлу подкатил комок. Кавендиш булькнул, закатил глаза и рухнул на пол без движения, а вот пламя из камина с ревом рванулось по стенам, и в груди екнуло от беспокойства. Спальня начала наполняться дымом, и Донал, подхватив меня на руки, поспешил выйти из комнаты в коридор, а там… Бегала с испуганными криками прислуга, пахло гарью, и, кажется, горело не только в спальне. Едкий дым лез в глаза и нос, я тут же закашлялась, и Донал поспешил к выходу, крепко прижимая меня к себе, и наконец мы выскочили через задний вход на свежий воздух. Суматоха продолжалась, кто-то бежал с наполненными водой ведрами, и на нас никто не обращал внимания, к моему тихому облегчению.
Мы отошли в сторонку, Донал сел на скамейку, устроив меня на коленях, и наконец освободил руки, аккуратно погладил красные следы и досадливо поджал губы.
— Негодяй, — буркнул кузнец, сжал мои пальцы и поднес к губам осторожно поцеловав. — Я в кузнице был, когда появилась малышка и сказала, что тебе нужна моя помощь, ну я и поспешил, — начал рассказывать он, поглядывая на особняк — там из окон вовсю валили клубы черного дыма и вырывались уже языки пламени. — Взял лошадь и прямиком сюда поехал, вижу, что успел вовремя.
— Эбби, моя горничная, — ахнула я и дернулась с колен Донала, глядя на него широко раскрытыми глазами.
— Все с ней в порядке, — неожиданно рядом раздался еще один тонкий голосок, и в воздухе около моего лица зависла фея. — Она уже пришла в себя и дома, у твоей бабушки, — малышка нахмурилась, глядя на горящий особняк, ее лицо исказилось, и в зеленых глазах полыхнула злоба. — Никто не смеет обижать тех, кто под нашей защитой, — совершенно по-змеиному прошипела фея, сжав маленькие кулачки, с полупрозрачных крылышек посыпалась золотистая пыльца. — Все будут наказаны.
Я перевела взгляд с феи на дом, благоразумно не став спрашивать о судьбе графа. Может, его и сумеют спасти, вытащить кто-то из слуг, но самой рисковать жизнью и искать хозяина особняка желания не было, как и отправлять туда Донела.