— Боги… я не мог… не мог! — выкрикнул он в пустоту камеры. — Боги…
А память подкидывала всё новые картинки. Вот он отправляется в зал, тащит за собой Эмбриса… они входят в ту самую комнату где на полу в крови лежат Арми и Эркрит… Вот он… собственными руками втыкает кинжал в спину родному дяде…
От осознания всего произошедшего Диму стало нечем дышать. Он сполз с кровати и, упав на колени, упёрся лбом прямо в каменный пол. Увы, он не помнил, чем всё закончилось. Последним его воспоминанием стало то, как он намеревался перерезать дяде горло, а Эрки… пытался ему помешать.
Это оказалось… страшно. Он будто вспоминал о ком-то другом, — о несчастном бедолаге, который не был собой, который жил лишь исполнением чужих приказов. Но… разве такое возможно?
Звякнул замок, и с громким скрипом открылась дверь. Дим же поспешил подняться и снова вернуться на кровать. Всё же, несмотря ни на что… он не мог предстать перед посторонними таким… разбитым и поверженным.
Первым в камере появился Литсери. Он бегло взглянул на пленника и, придя к каким-то своим выводам, обернулся и сообщил ожидающим в коридоре, что можно заходить. А в следующее мгновение в комнату вошёл Тамир в компании взволнованной Ориен.
— Дим, — воскликнула она, сразу же ринувшись к племяннику.
Подойдя ближе, наклонилась к нему и, обняв мягкими тёплыми ладонями его бледное лицо, пристально посмотрела в глаза.
— Ори… — прошептал, ощущая волны успокаивающей энергии.
Под её воздействием его головная боль начала отступать, но полностью уходить не желала. Ему вообще стало казаться, что теперь эта гадость всегда будет с ним. Останется его верной спутницей… и вечным напоминанием о том, чем может обернуться слепая доверчивость.
Он настолько расслабился, наслаждаясь этими мгновениями спокойствия, что даже не заметил, как в камере появился Литар.
— Я была права, — проговорила Ориен, поворачиваясь к супругу. — Ментальный блок взломан. Пробит, причём очень грубо. Удивительно, что Дим вообще может говорить…
И только теперь, услышав её слова, Димарий осознал причину той боли, которая так разрывала его голову. Но ведь это означает, что…
— Боги… — выдохнул он, зажмуриваясь. — Я…
— Ты стал жертвой, — попыталась уверить его Ори, мягко гладя по волосам. — Дим, посмотри на меня.
— Нет! — отозвался он, отрицательно мотнув головой. — Я виноват. Я допустил… — и вдруг резко разлепив ресницы, посмотрел на Литара: — Что с дядей?
— Жив, почти здоров, — ровным тоном ответил глава департамента правопорядка. — Эркрит спит. Ему тоже немало досталось. А вот Армария… увы…
— Не спеши её хоронить, — влез в разговор Тамир. — Арми сильная, а Ридьяро сказал, что сейчас всё зависит от её желания жить. Ей есть ради чего бороться. И я верю, что она поправится.
— Мы все в это верим, — добавила Ориен.
Несколько мгновений в камере стояла тишина, нарушаемая лишь тяжёлым дыханием Димария. Он ведь прекрасно знал, что это из-за него сейчас Армария находится на грани… Из-за него, из-за его глупой доверчивости, непозволительной мягкости. Из-за его глупости она может умереть. И, собравшись с мыслями, Дим снова посмотрел на дядю и всё же сказал то, что считал важным:
— Я приму любое наказание.
И в его безжизненном голосе слышалось смирение человека, который целиком и полностью признал свою вину и уже смирился с неизбежным.
— Более того, — Димарий сглотнул, сжал руки в кулаки, только теперь замечая на одной из них браслет блокирующий магию. — Я готов сам привести свой приговор в исполнение. Мне известно, что когда-то провинившиеся члены королевских семей расставались с жизнью именно так. Тогда это называлось ритуальным самоубийством.
— Замолчи! — рявкнул на него Литар. — Ты же не осознавал собственных действий. Твой ментальный блок сломали, волю подчинили и заставили выполнять чужие приказы! Ты не виноват. Поэтому о подобном наказании не может быть и речи. Сейчас для нас важно найти тех, кто это с тобой сделал.
— Я виноват, дядя, — безжизненным тоном ответил ему Дим. — Я… допустил это. Позволил этому случиться. И я должен быть наказан.
Ориен лишь тяжело вздохнула и снова посмотрела в глаза племяннику.
— Блок сломан не полностью, — сказала она, погружаясь в глубины его сознания. — Пострадала только та его часть, которая отвечает за волю. И… я не уверена, что смогу восстановить эти повреждения.
— Ори, это невозможно, — лишённым эмоций голосом бросил Димарий, поднимая на неё пустой взгляд.