Мне показалось, что за стеной в самом деле произошло нечто ужасное, — и сорвался с места. Она крепко схватила меня за руку и показала на пол…
— Смотрите… вот капли крови… еще не высохли… Я вижу их… вот… вот…
Я понял, что несчастная бредит.
Она поднялась с места… Протянула руку к двери. Непонятный ужас охватил меня.
— Капли крови тянутся от самых дверей до берега… Дело было ночью… изверг вытащил из комнаты окровавленное тело в мешке… Из мешка каплями сочилась кровь… Я бросилась за ним в сад… Он быстро добежал до озера, положил мешок в лодку и взялся за весла…
Голос несчастной женщины прерывался… Она поднесла руку к глазам, хотела отереть слезы… Но глаза были сухи… Я с изумлением глядел на нее. Вероятно, в этом доме было совершено ужасное преступление…
Она вновь подсела ко мне.
— Я расскажу Вам все, — произнесла она надрывающимся голосом, — Вы должны узнать все, г. доктор… Пока не узнаете, не сможете вылечить меня… Вы слушаете, доктор?
— Слушаю, — машинально ответил я.
— С того дня прошло много лет. Часто по ночам я выхожу на берег, зову его, долго, долго… Он слышит мой голос и вдруг появляется из воды. Вот и сейчас я оттуда… Увидела его, целовала его. Он не изменился, все тот же, как и в последнюю ночь, когда вынес его из дому этот зверь… Горячая кровь все еще сочилась из раны… Угасающим взором смотрел мне в лицо…
Она умолкла, чтоб, подобно клокочущему вулкану, с новой силой извергнуть лаву.
— Он не виновен, доктор… Ведь он любил меня… И я любила… Еще с детских лет… Я была в отцовском доме, он был юношей и только научился владеть веслами. По ночам я не смыкала глаз, сидела на кровле и ждала его… Он приходил, мы вместе шли на берег… Он усаживал меня в лодку, и мы проводили на воде целые ночи… Я склонялась головой к нему на грудь, он бросал весла… Лодка неслась по озеру, и никогда не мешала нам…
При последних словах она обессилела, голова ее затряслась, руки беспомощно упали на колени.
— Наши родители знали об этом, но глядели на все сквозь пальцы, — ведь мы были обручены, шли приготовления к свадьбе. В это время из чужбины вернулся на родину этот зверь. Говорили, будто он привез с собой много золота… Родители мои польстились на богатство… Меня разлучили с возлюбленным и выдали за этого изверга. Я старалась полюбить его, но сердце все же принадлежало первому. Когда муж перевозил товары в Муш или Битлис, любимый приходил ко мне. Соседи стали перешептываться, сплетня дошла до мужа. Раз вечером он объявил, что едет в Датван за пшеницей. Я снарядила его в дорогу, сама отнесла провизию в лодку. На расставание он поцеловал меня и отплыл. Я вернулась домой радостная. Но негодяй обманул меня. В полночь он постучался ко мне. Я замерла в страхе… Возлюбленный был у меня… Мы долго не открывали двери. Злодей ударом ноги взломал дверь… Я умоляла его, плакала… Но не смогла разжалобить его… Он вонзил нож в грудь милому… Кровь брызнула из раны, он зашатался и упал на пол. Злодей положил тело в мешок и поспешно потащил его к берегу. Идемте, доктор, он еще не мертв, помогите ему!..
Последние слова она выкрикнула, схватила меня за руку и хотела силой потащить меня. Но в эту минуту во дворе мелькнула чья-то тень и быстро вошла на балкон. Это была спустившаяся с кровли Цовик.
— Боже мой! Кто это открыл дверь?
Как видно, Цовик с кровли услышала голос матери и поспешила к ней на помощь. Не сказав ни слова, она схватила лунатика за руку и повела в комнату. Мать беспрекословно последовала за ней. Девочка, видно, уже свыклась с болезнью матери и знала, как следует обращаться с ней. Успокоив больную, она вернулась и заперла за собою дверь.
— Каждую ночь происходит с ней это? — спросил я Цовик.
— Нет, редко, — ответила с грустью девочка, — чаще в лунные ночи. Отец всегда бывает при ней и следит… А сегодня, как назло, куда-то ушел.
— Он, кажется, в мастерской столяра.
Цовик направилась в мастерскую.
— Подожди, пойдем вместе.
По дороге я спросил:
— Твоя мать говорила про кровь. Чья это кровь?
— Не знаю. Она постоянно твердит о крови, когда ей не по себе. Отец всегда удаляет нас, чтобы мы не услышали, о чем она говорит…
— А тебе и Кототу не страшно?
— А чего нам бояться? Ведь она нам мать. А вот соседи боятся; говорят, будто она одержима бесами.
— Она всегда так бредит?
— Нет, не всегда. Бывает, и слова не проронит, молча выйдет из комнаты, побродит по двору, войдет в сад, а оттуда на берег. Стоит часами у моря и долго, молча, глядит на воду.