Ко мне тоже она относилась не очень дружелюбно. Когда я сердил ее, она готова была растерзать меня, но чувствовала, что я сильнее ее и, поэтому, только грозила, что ночью придет и задушит меня.
Но зато, она очень любила Магдалину, так как та обладала чрезвычайно легким характером, всецело подчинялась ее влиянию и склонялась перед ее властолюбием. И белое лицо, и золотистые волосы Магдалины не сердили ее и как будто не напоминали ей о ее черноте.
Мы уже заранее знали, что находится в узелке, который она принесла. Там была жареная дичь с хлебом. Ее отец часто присылал нам такое угощение, несмотря на то, что сам он жил в крайней бедности.
Когда мы позвали Марию ужинать, она злобно заявила, что скорее она умрет с голоду, чем прикоснется к подаянию, которое носит эта «черная сатана».
Но мать охотно принимала эту помощь от человека, которого даже не знала лично, который ни разу не переступал нашего порога, хотя и был нашим ближайшим соседом.
О его бедности мы знали лишь по рассказам Маро, которая часто бегала к нам. Ее отец почти каждый вечер присылал нам еду из того, что у него бывало. Но никто из наших соседей не знал об этом, так как он это делал тайно.
Отца Маро звали Аво. Его настоящего имени я не знал. Это был настоящий богатырь. Он занимался охотой. В нашем городе он появился несколько лет тому назад в холодный зимний день, совершенно одинокий, как беглец. Затем постепенно собралась и его семья. Она была невелика. Она состояла из самого охотника, его дочери Маро, слуги по имени Мхэ, женщины по имени Хатун, которая занималась его хозяйством и какого-то парня по имени Асо. Кем были эти люди и откуда явились — никто не знал. Но про охотника в нашем городе рассказывали удивительные истории. Говорили, будто он приехал из Восточной Армении, где он был очень знатным человеком. Рассказывали будто он много воевал с курдами и что им убито столько курдов, сколько у него волос на голове. Трудно было судить насколько правдивы были эти рассказы. Мы наверное знали только то, что охотник Аво необыкновенно добрый и отзывчивый человек, что он лучший из наших соседей. Но многие его почему-то ненавидели и сторонились от него, как от страшного злодея. И то правда, что Аво благодаря своему молчаливому меланхоличному и замкнутому характеру для многих оставался неразгаданной загадкой.
У него на лбу был глубокий шрам, который грубым чертам его лица, похожего на лицо разбойника, придавал какое-то особенное выражение и внушал невольный страх и подозрение.
Но он был очень добр. Я, Мария и Магдалина нисколько не боялись его. Мы часто бегали к нему, и он сажал нас на колени, качал и рассказывал смешные сказки о «паршивой козе» или о «куцой крысе». Маро очень не нравилось, что ее отец Марию любит и ласкает также, как и меня и ее любимицу Магдалину.
— Ведь она тоже твоя сестрица, — уговаривал ее отец и учил не быть злюкой.
Он без конца нас баловал. Иногда он дарил нам живых птиц, к ножке которых мы привязывали нитки и целый день мучали, играя с ними.
Однажды охотник сказал мне:
— Фархат, ты мучаешь птичек, я тебе их больше не буду давать, если ты будешь с ними так обращаться.
Я, по обыкновению, за словом в карман не полез и прямо выпалил:
— Я их не убиваю, а ты убиваешь, а еще говоришь.
— Лучше, убивать, чем мучить, — ответил он.
Каждый раз, когда в нашем квартале распространялся слух, что в западню Аво попал зверь, весь квартал шел смотреть его.
Западню свою он устраивал в окрестностях города, неподалеку от нашего дома. Западня эта представляла из себя искусно вырытую круглую яму глубиной в двадцать аршин и шириной аршин в пять. В самой середине ямы, возвышался столб невырытой земли. На него каждую ночь охотник клал кусок падали, а все пустое пространство ямы прикрывал камышами, которые еле держались над ямой. Звери шли на запах падали и, не дойдя до нее, проваливались в глубокую яму.
Утром рано появлялся охотник в сопровождении Мхэ. Толпа с любопытством и нетерпением ждала, чтоб посмотреть, как выведут пойманного зверя, который злобно рычал в яме и, наводя ужас, бился, тщетно пытаясь выбраться из западни и убежать.
Мхэ, с огромным железным шестом в одной руке и с «калапчой» в другой, спускался в яму. Толпа с замиранием смотрела на отважного молодца. Был ли в яме медведь, волк, тигр, барс или трусливая лиса — для Мхэ было безразлично, он на всех зверей глядел как на баранов.