Глава 14.
КОФЕЙНЯ ДЯДИ ТЕОСА
Кофейни в Ване открываются на рассвете и закрываются с заходом солнца. По ночам жизнь прекращается, и люди не выходят из домов, боясь стать жертвой полицейского произвола. В пустынных улицах бродят лишь воры и их сотоварищи — ночные сторожа.
Не будь месяца Рамазана[72] мы ни в коем случае не нашли бы кофейни дяди Теоса, открытой в такой час. В месяц Рамазана день мусульман превращается в ночь, а ночь — в день. Воздерживаясь днем от пищи, они предаются сну, по ночам же бодрствуют, проводят время в еде и в молитве.
Мы вошли в город. Лавки хлебопеков и торговцев снедью большей частью были открыты. Свет из них падал на улицу — в городе освещены были лишь улицы с открытыми лавками. Уличное движение не прекращалось. Кто шел в мечеть, кто в гости к соседу коротать ночь в духовной беседе и еде. Богатеи в эти ночи приглашают к столу неимущих соседей…
Аслан, видно, знал кофейню дяди Теоса, он шел, никого не спрашивая. Когда мы дошли, Аслан обошел кофейню и постучал в маленькую дверцу с заднего крыльца. Нам тотчас же открыли.
— Могу ли видеть дядю Теоса, — спросил Аслан слугу, открывшего нам дверь.
— Он в кофейне.
— Скажите, что его спрашивают по делу.
— А как зовут вас?
— А на что вам знать? Вы только передайте ему, он сейчас же выйдет.
Слуга, бормоча что-то под нос, удалился. Мы ждали во дворе. Спустя несколько минут появился и сам хозяин со светильником в руке. Он посмотрел на Аслана испытующим оком, вгляделся в него и промолвил:
— Прошу, войдите!
Он провел нас в опрятную комнату, обставленную в полуевропейском, полуазиатском вкусе. Вдоль стен стояли длинные тахты, покрытые красивыми коврами и подушками, посреди стоял круглый стол, на который он поставил светильник.
— Что прикажете подать? — спросил он тоном, каким спрашивает посетителя хозяин ресторана.
— Дайте мне чего-нибудь выпить.
Дядя Теос вышел; через несколько минут принес две бутылки вина и два стакана, опрокинутых на бутылки вроде шапок.
— Это битлисское вино, осталась всего лишь одна бутылка. Если даже покойный отец изыдет из гроба и попросит — не дам. Последнюю бутылку оставил для себя.
— Да вы всё хорошее оставляете для себя, дядя Теос! — смеясь заметил Аслан.
— Ничего не поделаешь! «Пророк молится прежде всего о спасении своей души», — ответил Теос турецкой поговоркой, и, взяв со стола стаканы, поднес их к свету, чтоб проверить, чисто ли протерты, но остался недоволен, стал вновь перетирать салфеткой.
Обращение дяди Теоса не походило на обычное услужничество хозяина ресторана, желающего угодить посетителю и обчистить его карманы, не походило также и на любезность домохозяина, оказывающего честь случайному гостю. Между Теосом и Асланом чувствовалась какая-то близость. Впрочем, владельцы кофеен всегда вежливы со своими клиентами, подобно попу с богомольными прихожанами.
Аслан наполнил стаканы. Вино было выше всяких похвал. Заметив, что вино понравилось нам, дядя Теос поставил на стол тарелку с копченым мясом и просил отведать — с мясом, мол легче пьется.
Дядя Теос был невысокого роста, с меланхоличным лицом и острым проницательным взглядом. Едва заметный горб нисколько не портил бы его фигуры, если б не большая, слишком глубоко втиснутая в плечи, голова. Будь это седовласая курчавая голова с широким лбом — на стройном стане, дядю Теоса можно было б назвать красавцем.
Как и все жители Вана, он еще в юношеские годы отправился в Константинополь в поиски за счастьем. Перепробовал много профессий, но всюду терпел неудачу. Обладай он физической силой, мог бы, подобно многим выходцам из Армении, стать грузчиком, матросом, пожарником или слугою в доме. Для последней профессии нужно было быть стройным и красивым, чтобы нравиться господам и госпожам! И дядя Теос решил, что наиболее подходящее для него занятие — должность помощника варщика кофе в кофейне. Однако на этой службе он мог сколотить лишь небольшую сумму, достаточную для того, чтоб вернуться обратно на родину. И он вернулся домой с пустой мошной, но искушенный опытом, перевидав многое, многому научившись и от многого отказавшись…
Дядя Теос скоро оставил нас и отправился прислуживать другим посетителям. Вдруг распахнулась дверь смежной комнаты и оттуда выбежал ребенок. Увидя нас, он остановился, удивленно посмотрел и убежал, крича: