— Необходим лишь духовный пост: не лги, не божись ложно, не воруй, не клевещи, не будь жаден и скуп, тогда от господа бога получишь отпущение грехов. А будешь есть мясо или лоби — не все ли равно?
И кто это говорит, — хаджи Исах!.. Я удалился.
Торговые ряды освещались с потолка. Кругом настолько было мрачно, что трудно было рассматривать товар. Купцы имели все возможности, чтоб осветить свои лавки и магазины, но это им было невыгодно: в темноте легче было сплавить негодный товар!
У меня возникла мысль: разве миссионеры не похожи на битлисских купцов? Ведь они также ведут свою торговлю во мраке, чтоб легче обманывать народ! Они проповедуют свет веры и истины, но свои школы держат в полном мраке невежества. Разве они не могли бы озарить школы светом, тем светом, который призваны распространять!..
Со всех сторон я слышал споры; казалось, весь город болеет этим недугом. Среди лукавых и лживых торговцев велась такая же лукавая и лживая религиозная пропаганда. А священник наверху, на рыночной площади, по-прежнему собирал «пробы», в свой огромный платок.
С отвращением ушел я с базара!..
Битлис находится под духовным покровительством четырех монастырей. Один из них, монастырь Амлорд, расположен в центре города, а три монастыря имени пресвятой богородицы находятся на окраинах. Некогда апостол Фаддей дал обет построить в Армении тысячу монастырей имени богородицы — три из них он основал в Битлисе.
Четыре великолепных собора также доставляют жителям города духовную пищу. Собор Кармрак, который хранит нетленную струю крови Иисуса Христа, пользуется всеобщей известностью. Его именем клянутся даже мусульмане. Так много здесь духовных учреждений, и тут же происходит проповедь хаджи Исаха о вероотступничестве! Где же причина?..
На улицах я повстречал много армянок. Поверх красивой одежды из тончайшего шелка на них были надеты длинные бязевые рубахи. Эти уродливые покрывала спасали женщин от сладострастных взглядов мусульман. Мужчины также плохо были одеты. Богатые армяне здесь, как и в Ване, стараются скрыть свое богатство под обликом нищеты. Дети были одеты еще хуже, все были без обуви, а в этом каменном городе обувь более необходима, чем где бы то ни было.
Вот проскакала кавалькада. Американки, сидевшие на конях боком, волочили по земле длинные шлейфы своих амазонок. Ветер развевал белую вуаль на шляпах мужчин. Кавалькада пронеслась как вихрь. Несколько мужчин в местной одежде ехали впереди и разгоняли толпу, хотя и не было в этом надобности, потому что народ разбегался от испуга. Я подумал, что едет консул какого-либо европейского государства со своей семьей и многочисленной свитой — ведь на востоке они стараются пыль в глаза пустить своей роскошью и великолепием.
— Кто такие? — спросил я армянина, который низко поклонился им и все еще стоял, восторженно глядя им вслед.
— Наши «саабы», — ответил он хвастливо.
Я тотчас понял, кто они такие. Здесь, как и в Персии, «саабами» называют миссионеров, это слово означает господин, владыка. Я подумал: вот каковы потомки бродячих апостолов, которые не имели ничего, кроме посоха и котомки…
— Откуда они едут? — спросил я своего собеседника, который все еще вглядывался в даль.
— С дачи, завтра воскресенье, проповедь должны произнести.
— А после проповеди опять на дачу?
— Конечно. «Саабы» не могут жить в душном городе.
— А вы можете?
— Мы привычны к духоте. Они же на нас не похожи. Вы пойдете слушать проповедь? — переменил он разговор, — «сааб» Ш. будет говорить о претворении; он должен доказать, что язычники-армяне напрасно верят, будто вино и хлеб претворяются в кровь и плоть Иисуса Христа.
Я ничего не ответил и удалился. Он был обижен моим равнодушием — почему я не остановился посреди улицы, чтоб часами спорить о претворении хлеба и вина в кровь.
Я купил все, что мне нужно было, и вернулся в трактир.
Аслан и Джаллад не приходили весь день. Вечером я сидел один и ждал. Сальная свеча тускло освещала комнату. Царила глубокая, гнетущая тишина. В соседней комнате одни спали, другие ужинали, сидя у самых дверей.
Невыносимая духота стесняла дыхание. Я посмотрел на свечу: целый рой легкокрылых бабочек резвился вокруг огня, свет привлекал, свет радовал их, вокруг света трепетали, резвились они; но чуть касались крыльями, сгорали и гибли в нем… бедные, злосчастные жертвы света!..