— Разве не лучше, чтоб они вовсе не отделились от нас?
— Конечно, лучше. Но в результате некоторых печальных обстоятельств это разделение уже произошло и, поскольку это — совершившийся факт, необходимо мириться с ним. Что нам остается делать? Преследовать их? но это не приведет ни к чему хорошему. Надлежит действовать так: опять связать их с нами, если не религиозными, то национальными узами, которые более крепки и устойчивы.
— А возможно добиться этого?
— Почему нет?
Я отнял у него отдых и сон. Но предмет нашего разговора был настолько близок его сердцу, что он поднялся и сел на подстилку. Свет падал на него. При виде его печального, бледного лица я понял, что он переживает тяжелые душевные муки. Что случилось с ним сегодня?
— Это вполне возможно! — ответил он. — С древнейших времен армяне имеют одну удивительную способность: новых религий они не создают, но, заимствуя чужую религию, придают ей национальную окраску, накладывают национальную печать, приспособляя ее к своей истории, к своим преданиям, традициям и племенным особенностям. Это — великое национальное дарование, которого лишены многие народы. Наши предки обармянили греческих богов, даже имена дали другие. Так же поступили с персидскими богами. Христинская церковь, основанная в Армении апостолами Христа, совершенно преобразилась в дни Григория Просветителя. Армяне не приняли ни Римской церкви, ни Византийской. В последнее время среди армян распространяют католичество и протестантизм. Католичество уже получило национальную окраску и превратилось в армяно-католическое вероисповедание. Армяне сохранили древнейшие религиозные обряды, формы религиозного культа и, что важнее всего, — язык. Но протестантизм среди армян не принял ещё национального облика. То, что обрисовал Джаллад, представляет собой миссионерский протестантизм.
— Что следует предпринять по мнению Джаллада?
— По его мнению, необходимо избавиться от влияния и активного вмешательства миссионеров и создать самостоятельную армяно-протестантскую церковь. И это будет основная цель его деятельности.
— А это удастся ему?
— Я уверен, что удастся. Он чрезвычайно энергичный человек, обладает непреклонной силой воли.
Дверь приоткрылась, показался трактирный слуга.
— Вас кто-то спрашивает, — доложил он.
Аслан приказал принять. Спустя несколько минут в комнату вошел незнакомый юноша — стройный, хрупкого телосложения, одетый по-европейски. Он вежливо поклонился, подошел к Аслану, пожал ему руку и передал небольшой пакет. Аслан поспешно вскрыл его, прочитал письмо и сказал юноше:
— Мы немедленно будем готовы, уважаемый Арпиар, вы также приготовьтесь в дорогу. Вот ваше оружие, а во дворе вас ожидает прекрасный конь.
Юноша радостно взял оружие Джаллада и легкими шагами вышел во двор, чтоб приготовить лошадь к отъезду.
— Кто этот миловидный юноша? — спросил я.
— Потом скажу… — промолвил Аслан. — Он приехал сюда с караваном Тохмах-Артина.
— Разве караван Тохмах-Артина здесь?
— Нет, несколько дней тому назад он тронулся в путь, а этого юношу оставили здесь, чтоб сопровождать нас в Муш.
— Как он красив! — повторил я, — и как он молод!
Аслан равнодушно выслушал мои восторженные излияния, он попросил позвать трактирного слугу, чтоб расплатиться.
Явился сам хаджи Исах. Очевидно, перед этим он спал — и, заторопившись, предстал пред нами в рубахе и кальсонах. Увидя его, Аслан велел мне не торговаться, не затевать лишних разговоров и удалился из комнаты. Он не хотел смотреть на этого мерзкого человека, лишенного не только честности и порядочности, но и простой учтивости.
Я уплатил за комнату, за лошадей, словом все, что он потребовал вначале, а потом спросил:
— Больше ничего?
— Как ничего, уважаемый господин, — сказал он улыбаясь, и его огромные ноздри раздулись еще шире. — Как ничего, — повторил он и вручил мне грязный, исписанный лоскуток бумаги.
Теперь я стал «уважаемый господин»!
Он представил огромный счет. Проверить его не было ни времени, ни желания. Но меня рассердила его наглость.
— Почему ты внес сюда кувшин для воды?
— А почему не внести, уважаемый господин? — с удивлением ответил он.
— А потому, что кувшин остается у вас. Если вода денег стоит — берите!
— Почему оставляете, уважаемый господин, можете взять с собою, я его для вас купил.
Негодный был уверен, что мы не возьмем с собою эту огромную посуду.