— Разве местный товар не расходится? — спросил прибывший из Битлиса.
— В настоящее время покупателей у нас довольно много, — ответил коммерсант, приложив руку ко лбу, как бы соображая, не ошибается ли он. — Но знаете ли, друг мой, сколько усилий, сколько жертв мне стоило привлечь массового потребителя.
На лице битлисца отразилась искренняя радость.
— Скажите пожалуйста, — спросил он, — вы экспортируете товары за границу?
— Да. Наши ткани мы вывозим в Персию, в страны Малой Азии, даже в различные города Закавказья. Это, действительно, коммерция. Прежде мы не были коммерсантами, хотя и считали нас коммерческой нацией. Мы были только жалкими посредниками покупали у одних, продавали другим, мы были тогда простыми торговцами. Теперь же совсем иное.
Он приказал принести несколько образцов шерстяной ткани. Принесли, положили на стол.
— Вот чуха[156] из нашей ткани, — обратился он к собеседнику, — в прошлом году на Парижской всемирной выставке она получила первую премию среди азиатских тканей.
Битлисец смотрел с восхищением.
— Великолепные ткани, — воскликнул он, — очаровательные! Правду вам сказать, мне стыдно сидеть перед вами в моем одеянии. — Он указал на свой костюм, сшитый из тонкого английского сукна. — Неужели ваша фабрика их выпускает?
— Да, наша, — ответил коммерсант с самодовольством. — Кто может иметь такую прекрасную шерсть, какую дают наши овцы и козы? К несчастью, до сей поры не имели возможности использовать наше сырье. Европеец увозил нашу шерсть и наш хлопок, перерабатывал их в ткани и продавал нам же по удесятеренной цене. Мы набивали карманы чужеземцев, а сами оставались нищими.
— Да, так было… — печально повторил битлисец, потом спросил. — На каких условиях работают рабочие вашего предприятия?
— Рабочие имеют свою долю в общей прибыли, — ответил коммерсант. — После долголетнего опыта я пришел к выводу, что рабочие должны быть сотоварищами в предприятии. Это мероприятие удвоило их энергию, привязало к производству. Они имеют ссудо-сберегательную кассу, что дает возможность помогать товарищам в случае болезни или потери трудоспособности. Я сам покупаю на моей фабрике нужный для моего магазина товар, как и всякий чужой.
— Это высокочеловеколюбивое начинание, — заметил битлисец, возводя глаза к небу, как бы желая сказать; «Будь благословен, сын мой!..»
Беседа была прервана приходом старика со смеющимся лицом, с несколько согнутой спиной, с окрашенными краской руками. Подойдя к владельцу торгового дома, он по-приятельски пожал ему руку и с удивлением взглянул на битлисца.
— Вероятно, за деньгами пришли? — обратился к нему коммерсант.
— Зачем еще должен был придти, голуба-душа, — ответил он и подошел к кассиру.
— Лицо этого человека показалось мне знакомым, — заметил битлисец после его ухода.
— Он вам знаком… — заговорил купец таинственно, — это мастер Фанос; в прежние годы он имел небольшое красильное заведение, теперь же настолько усовершенствовал производство, что все ткани моей фабрики я ему отдаю в окраску.
Посетители не давали покою. Один уходил, несколько человек входило. Работа кипела. Вошел господин высокого роста, атлетического сложения, с проседью в волосах; пол затрещал под его крепкими ногами.
Не поздоровавшись ни с кем, он стал посреди комнаты и, указывая рукой на старшего приказчика, обернулся в сторону владельца торгового дома и закричал громовым голосом:
— Скажите этому господину, если в следующий раз тюки не будут доставлены своевременно, я их в море побросаю.
И не дожидаясь ответа, тотчас же вышел.
— Узнали его? — спросил коммерсант, обратившись к битлисцу.
— Узнал… — ответил он. — Бердзен-оглы… лодочник из села Аванц… Он остался таким же неотесанным…
— Но вполне порядочный человек. Теперь он лучший капитан пароходного общества.
— Знаю, я прибыл его пароходом.
Владелец торгового дома переменил тему разговора.
— Скажите, пожалуйста, что нового у вас в Битлисе?
— Ничего интересного нет. Да вот скончался бедный хаджи Исах.