Пролог
Она сейчас горит еще ясней,
Попутчик мой для вас ее зажег,
Пусть ваши взгляды сходятся, на ней,
На перекрестках двух земных дорог.
Я верю вам, вы смотрите сейчас,
Пока звезда горит, - он будет жить,
Пока с нее не сводите вы глаз,
Ее никто не смеет погасить.
Где юность наша? Где забытый дом?
Где вы, чужая, нежная? Когда,
Чтоб мертвых вспомнить, за одним столом
Живых сведет Полярная звезда?
«Полярная звезда», К.М. Симонов
Несмотря на резкий рывок, первый зверь не ослабил хватки. Поджал задние лапы, съёжился. Нужно остерегаться крепких и острых копыт. Шерсть на затылке вздыбилась, жёлто-серые глаза сияют яростным блеском. Будущая добыча не слюнявый телок с дрожащими ножками: крупный самец-трёхлеток с толстыми рогами и мощной грудью. Такого так просто не свалить. Зубы хищника подёрнулись красным, челюсти напряжены. Он целил в шею, но жертва сумела увернуться, и клыки сомкнулись чуть ниже - где-то между лопаткой и плечом. Но это ничего. Теперь главное удержаться, и помощь придёт. Второй хищник уже изготовился для решающего прыжка.
Этот не похож на первого. Тот молодой и крупный, а этот...
Матёрый старик с рваным ухом и полинявшими впалыми боками; поджарый и худой. Он уже нанёс свой первый удар - полоснул оленя клыками и теперь, сжавшись точно пружина, приготовился к очередному броску.
Тёплая кровь приятно щекочет язык, смешивается с потом и слюной, подавая сигнал прямо в мозг: «Прыгай и убей! Убей же скорее! Убей!»
Но старый охотник не привык поддаваться одним лишь инстинктам и полагаться только на ярость и силу. Он действует хладнокровно, продумывает каждый шаг. Выжидает, выцеливает.
Жертва испуганно озирается. Рот приоткрыт, из рваной раны на боку бьёт алая струя. Олень косит испуганным взглядом, не зная, что предпринять: попытаться сбросить с себя того, который висит на боку, или сначала увернуться от второго.
Тот опаснее. Как же жутко светятся его глаза!
С каждым шагом бежать становится всё трудней, силы покидают оленя, но медлить нельзя, ведь малейшее промедление - смерть!
Последний рывок, последняя попытка спастись...
- О, Боже! Сколько драматизма. Замечательная работа. Вы настоящий волшебник. Очень!.. очень убедительно! - светловолосый прикоснулся к оленю, погладил по спине, потом постучал одного из волков по голове. - А что у них внутри? Папье-маше? Пенопласт?
В мастерской пахло карболкой и палёной кожей. Мастер, худой седовласый мужчина в заношенном свитере и выцветших джинсах, сидел на табурете и обстругивал маленьким фигурным резцом бесформенную дубовую корягу. Рядом, на столе, лежали обрезки шкур, ванночка с соляным раствором и гипсовый слепок лисьей головы. Тут же, прямо на полу, валялся потёртый деревянный костыль.
- Сейчас все делают каркасы из полиуретана, но я предпочитаю работать по старинке - с натуральным материалом. Кстати, череп этого волка настоящий. Зубы, естественно, тоже.
- Настоящий череп. Настоящие клыки. И насколько всё это долговечно?
Мастер беззвучно рассмеялся:
- Уж поверьте, эти волки, как и этот олень, ещё нас с вами переживут. У меня свои секреты. Хотя работать с натуральными материалами довольно сложно. Сложно, но интересно. Плюс - это требует больших временных затрат. Хотя мне это даже нравится. Меня это заводит.
- Вы сами добыли эти шкуры? Я слышал, что вы неплохой охотник.
- Я был им, но всё хорошее когда-то кончается.
Мастер положил свою корягу на стол, поднял с пола костыль и, опираясь на него, подошёл к столу. Он потянул за ручку выдвижного ящика, достал какую-то папку и долго рассматривал лежащие в ней фотографии. Потом бросил их в стол и продолжил:
- Всё должно быть достоверно. Даже коряги должны выглядеть естественно, как часть живой природы. Ну, вы понимаете.
Светловолосый нахмурился:
- Вы не ответили на мой вопрос.
- Про шкуры? Нет. Я больше не хожу в тайгу. Был - охотник, теперь - калека.
- Неудачный случай на охоте? Схватка с хищником?
- Неудачно упал.
- На охоте всякое бывает, особенно после трёх-четырёх стаканов, - хохотнул второй гость - здоровяк в камуфляже и высоких сапогах.
Мастер нахмурил брови и отвернулся, его рот превратился в узкую полоску. Костяшки, сжимавшие костыль, побелели.
- Водка и впрямь многих сгубила. Те, кто не знает меры, здесь долго не живут. Большинство местных народов вообще алкоголь не употребляет. Здесь тайга - особые условия, особый закон. Тайга ошибок не прощает.
- Были мы в вашей тайге, знаем. И местных ваших знаем - пьют и ещё как пьют.
- Неправда это.
Здоровяк махнул рукой.
- Хватит меня лечить, вы ж не доктор. Говорю, без бухла везде тоскливо, а вот после стакана... хоть на кабана, хоть на лося... да хоть на чёрта лысого...