- Просто благодать. Всё продумано до мелочей, - усмехнулся Женька.
Софья покачала головой.
- Чего ж ты сюда приехал, раз всё тебе не нравится? Сидел бы в своей Москве, да в монитор пялился. Эх, - она махнула рукой, - здесь же красота. Свобода. Простор.
- Угу, тепло и мухи не кусают, - Женька прихлопнул сидящего на шее комара. - Если бы не Григорич, начальник мой, ни за что бы сюда не поехал.
Некоторое время шли молча, наконец Женька не выдержал:
- Слушай. А приятель-то твой... Тот, что в райцентр ехал... в автобусе. Он тебе каким боком? В наколках весь - сиделый что ли? Ты не похожа на тех, кто с блатными якшается.
Девушка рассмеялась:
- Напугал тебя дядя Егор? Забыть его не можешь.
- Ну, знаешь...
- Не обижайся. Я ведь понимаю. Он и впрямь с виду такой страшный, а на деле... Я и сама, когда его впервые увидела, напугалась. Мне, правда, тогда девять лет было...
Женька поморщился.
- Я ведь тут один, не знаю никого, а тут этот...
- У дяди Егора и впрямь три ходки, но там ничего серьёзного. Мелкие кражи и драки. Горячий он, но справедливый. В первый раз по малолетке сел, не с той компанией связался. А потом пошло, поехало.
- Татушки у него воровские.
- Так я и говорю: был он этим, как его, - авторитетом на зоне. Только потом с прошлым своим завязал. Поначалу в религию ударился, а потом приехал сюда. Он сейчас в райцентре на грузовике работает, благодарности имеет, грамоты всякие, а до этого в тайге промышлял. Тогда-то они с моим отцом и сдружились. У дяди Егора семьи своей нет, поэтому меня он иногда дочкой зовёт, а отца братишкой. Отец дяде Егору жизнь спас.
- Ясно всё с этим твоим Егором. А ты сама, значит, местная, а в Москве как оказалась? Учишься?
- На ветеринара. Последний курс. А сейчас к отцу еду.
- Навестить?
Софья поджала губы и выдала:
- Не совсем. Здесь в Петряевке ни интернета, ни сотовой связи нет. Поэтому отец раз в две недели в Урден ездит - специально чтобы мне весточку подать. А тут пропал. Я знакомым в район звонила, так они узнавали. Пропал, говорят.
- Ты же говорила, что охотник он. Может в тайгу ушёл, за зверем?
- Не мог он уйти, зная, что я его звонка жду. Не такой он человек. Да и в тайгу он уже не ходит. Три года назад в расщелину он свалился. Колено раздробил. Теперь - инвалид, без костыля своего теперь никуда, а с костылём много по лесу не находишься. Так что пропал отец, определённо пропал. Вот и еду его искать. Для этого все дела бросила.
Женька насторожился.
- Если он охотой больше не занимается, чем же он теперь живёт? В смысле, чем деньги зарабатывает?
- Чучела делает. Чучела зверей. Продаёт их, тем и кормится. У нас тут для инвалидов работы особо не найти.
Женька присвистнул:
- Вот те на. А как фамилия папаши?
- Лучинин - фамилия. Лучинин Матвей Иванович. А ты почему спросил?
Женька встал, скинул сумку с плеча.
- А вот и деревня наша, - радостно объявила Софья.
Женька вытянул шею и вгляделся вдаль. Туман над водой рассеивался, вдали показались крыши, словно приклеенных к берегу, строений.
- Да что б ей пусто было, и деревне вашей и папаше твоему вместе с его чучелами, - фыркнул Женька, закинул сумку на плечо и, обогнав Софью, зашагал в направлении показавшихся домов.
Глава третья, в которой Женька знакомится с коллекцией Лучинина, а так же узнаёт, что чучелом может стать не только охотничий трофей
В деревню вошли - тихо, как на кладбище. Утро раннее - все спят. Но тишиной наслаждались недолго. Дворовые псы, словно ожив, громыхнули цепями, залаяли, один другого злее, в некоторых окнах показались заспанные лица. Когда миновали третью по счёту избу, за забором закукарекал петух. Второй поддержал его, потом третий, четвёртый... Две псины выскочили как из-под земли. Косматые, злые, вот-вот набросятся. Женька прикрылся сумкой, Софья прикрикнула. Одна собака, небольшая дворняга с торчащими ушами и острой мордой, притихла и завиляла хвостом.
- Признал, - пояснила Софья. - Это Буяша - Дарьи Чеботарёвой пёс. А ведь больше года меня не видел.
- Зато этот не признал, - продолжая удерживать сумку перед собой, пролепетал Женька. - Того и гляди вцепится.
Второй пёс продолжал яростно лаять и кружить у самых ног Софьи. Крупный ухоженный гончак с гибким и сильным телом.
- Этот может. Ты виду не показывай, что испугался, а то точно вцепится. Это Корел - Рыковский пёс. Они сами нас не очень-то любят, вот и собаку свою науськали. Он и на меня, и на отца всю жизнь лает, только куснуть остерегается. Знает, что это ему с рук не сойдёт. А вот тебя может хватануть...
- Тебя, похоже, здесь каждая собака знает, - Женка усмехнулся.
- Ну, конечно. Я же выросла здесь.
- А ты, значит, тоже всех собак изучила, даже с родословной. Непременно опишу это в твоей статье.