Павел… мой любимый, самый хороший. Он не пытался меня отговорить, все понимал, лишь печальные глаза, которые казалось вот-вот наполняться слезами и короткое: "Я буду тебя ждать". Если бы не обстоятельства, то можно было бы рассмеяться, хотя это уже ближе к истерике. "Все будет хорошо любимая. Я слышал, что Авриэль берет подобную оплату потому что любит, чтоб ему прислуживали живые люди, и когда заканчивается положенный срок он их отпускает…" — рассказывал Павел, а я слушала в пол уха, наслаждаясь последними часами в его обществе.
— Соня, — еще раз позвал отец и голос его дрогнул.
— Иду.
Я встала со своей кровати, окинула прощальным взглядом комнату, в которой прожила последние шестнадцать лет своей жизни и, подхватив небольшой рюкзак, вместивший все самое необходимое, двинулась к выходу. Не было желания забрать дорогие сердцу вещи с собой, я еще вернусь. Всего год.
Отец смотрел на меня печальным взглядом.
— Соня… я хотел сказать…,- его голос срывался.
У меня на глаза стали наворачиваться слезы.
— Не стоит пап, я все понимаю….
— Все будет хорошо, ты вернешься и… все будет как прежде.
Я подошла к нему и молча обняла, получив в ответ взаимные крепкие объятия. За прошедшие годы он стал мне действительно отцом и я смело называла его папой, чем он, кажется, даже был доволен, чего не скажешь про Аннабель — она так и не стала мне матерью.
Мы постояли так несколько секунд. Я разняла объятия первая и, сделав шаг в сторону, направилась к выходу.
Звук шагов гулко раздавался по коридору, я была решительна как никогда. Знала, что переживу это и буду свободна, буду счастлива. Отец отворил дверь в свой кабинет и вошел первым.
— Вы долго, — раздался мужской голос от рабочего стола. В комнате было темно, что не давало увидеть говорившего, лишь скудный лунный свет, проникающий через французские окна, немного освещал центральную часть кабинета. Отец подошел и стал в него, как под прожектором в каком-то шоу. Я застыла у входа в кабинет, остановленная непонятным страхом, который не давал сделать шаг вперед.
— Я так понимаю, ты не можешь заплатить долг, — с угрозой прозвучал голос демона. Отец судорожно сглотнул и безмолвно опустил голову, став похожим на поломанную куклу. Это подействовало на меня, как ушат холодной воды, позволив скинуть охватившие оцепенение. Я решительно сделала шаг вперед и стала рядом с ним в бельмо лунного света. На пару секунд в комнате повисла гнетущая тишина.
— Ты добровольно согласна заплатить долг этого человека? — ровным голосом спросил демон.
— Да, — собственный же голос показался мне каким-то чужим и отдаленным. То, что я не видела собеседника, начинало меня нервировать, но я стояла, молча ожидая дальнейших действий от славно известного Авриэля. "А в ответ тишина…", — звучала в голове строчка из давно забытого стихотворения. Внезапно из темноты по локоть вынырнула массивная рука полностью покрытая татуировками, на пальцах красовались черные толстые когти, именно когти, я не оговорилась. Кожа немного сероватая или может мне так кажется из-за лунного света. Я колебалась всего секунду, а затем вложила свою руку в огромную ладонь, демон крепко сжал ее и дернул меня на себя. Чувство ужасающего падения во мрак. Казалось я падала вечность, но вот в глаза ударил яркий свет и перед взглядом возник черный ворс ковра, зависла в метре от него на короткое мгновение и тут же упала, лишь в последнее момент успев сгруппироваться и не впечататься лицом, расквасив себе нос. Основной удар пришелся на плечо, по которому острым жаром разлилась боль. С груди вырвался стон.
— Хватит разлеживаться, вставай, — прозвучал надо мной женский голос.
Я сделала глубокой вдох и подняла взгляд. Рядом возвышалась высокая, худая женщина в черном платье экономки. На голове ее красовались длинные седые волосы, заплетенные в косу по всей длине перетянутую черным ремешком. На вид ей было лет пятьдесят. Так, а это уже интересно. Выцветшие голубые глаза с вертикальным зрачком. Высокий лоб, маленький курносый нос, тонкие губы.
— Хватит глазеть, насмотришься еще, — меня под локоть схватила крепкая жилистая рука с длинными пальцами и опять-таки когтями, и резко дернула, ставя на ноги.
— Пошли, времени нет, скоро все соберутся.
Я вопросительно посмотрела на женщину, но та не снизошла до объяснений. Мы забежали (именно забежали) в, как я поняла, большое подсобное помещение и мне впихнули в руки что-то черное. Я развернула сверток. Обыкновенная рабочая униформа горничной, правда немного слишком откровенная. Ее что в секс-шопе покупали? Я с немым возмущение рассматривала сие безобразие, за что и получила увесистый подзатыльник от экономки.