– Ты в порядке,- продолжал я уговаривать, когда отнес ее к столу и усадил на стул. – Ты в порядке. Я здесь.- Схватив кухонное полотенце, я прижал его к той стороне ее лица, откуда, казалось, вытекла большая часть крови. – Я прямо здесь, Шэн.
– Шэннон, я не хотел…
– Не смей, блядь, с ней разговаривать, урод!- Я взревел, принимая защитную стойку перед стулом, на котором сидела моя сестра, когда этот ублюдок попытался заговорить с ней. – Я убью тебя. Ты меня слышишь? Я перережу твою гребаную глотку, если ты еще раз посмотришь на мою сестру!
Как он смеет смотреть на нее?
Как смеет он, блядь, говорить, что не хотел причинить ей боль?
Все, что когда-либо делал этот человек, было организовано с преднамеренной злобой и жестокостью.
Теперь он сожалел только потому, что знал так же хорошо, как и я, что на этот раз зашел слишком далеко.
Он сделал что-то на этой кухне, что нельзя было спрятать или похоронить.
Для него все было кончено, и ублюдок знал это.
Вместо того, чтобы радоваться этому, я чувствовал себя на грани.
Потому что Тедди Линч никогда не был более опасным и непредсказуемым, чем когда его загоняли в угол, и прямо сейчас этот ублюдок был глубоко загнан.
Несколько мгновений спустя мальчики вернулись на кухню со своими рюкзаками, набитыми одеждой и игрушками, и я вздохнул с облегчением, увидев лицо Шона без каких-либо отметин.
Он был в порядке.
С ребенком все в порядке.
– Теперь, вот как это будет происходить, - сказал я, когда все трое моих братьев бросились встать позади меня. – Либо ты обнаруживаешь какой-то материнский инстинкт глубоко в своем холодном гребаном сердце и навсегда избавляешься от этого ублюдка, - сказал я, обращаясь к нашей матери. – Или я забираю этих детей из этого дома, и они никогда не вернутся.
– Джоуи, мне так жаль…
– Не извиняйся, - оборвал я ее и огрызнулся. – Защити своих детей и прогони его.
– Джоуи, я…
– Сделай выбор, мама.- Я мысленно пожелал ей хоть раз в жизни поступить правильно. Я знал, что она была напугана. Как и я. Но эти дети заслуживали лучшего. Ей нужно было быть лучше, черт возьми, потому что эта версия матери была недостаточно хороша, чтобы обеспечить безопасность выводка котят. – Он или мы!
– Джоуи, если ты просто успокоишься на мгновение…
– Не смей, блядь, пытаться отговориться от этого, - кипел я, чувствуя, как мое сердце раскалывается с каждой секундой, которая тикала из-за того, что она не выбрала нас.– Просто поступи правильно хоть раз в своей гребаной жизни и убери его!
– Джоуи, можем мы просто…
– Он или мы, - выпалила я, стуча зубами от боли, пробирающейся по моему телу, которую я отчаянно пыталась игнорировать. – Он или мы, мама.
Тишина.
Пустые взгляды.
Ничего.
Она просто продолжала сидеть рядом с ним, рассеянно глядя на меня.
– Я хочу, чтобы ты кое-что знала, - сумел сказать я, сдерживая слезы, которые пытались наполнить мои глаза. – Я хочу, чтобы ты знала, что я ненавижу тебя прямо сейчас больше, чем когда-либо ненавидел его. Я хочу, чтобы ты знала, что ты больше не моя мать – не то чтобы ты и раньше ею была.
– Пожалуйста…
– Нет.- Подавив всхлип, я покачала головой и сказала: – С этого момента ты мертва для меня. Со всем своим дерьмом разбирайся сама. В следующий раз, когда он ударит тебя, меня не будет рядом, чтобы защитить тебя. В следующий раз, когда он пропьет все деньги, и ты не сможешь накормить детей или снова включить электричество, найди какого-нибудь другого мудака, чтобы получить деньги. В следующий раз, когда он сбросит тебя с лестницы или сломает твою гребаную руку в одной из своих истерик с виски, я закрою на это глаза, точно так же, как ты это сделала прямо здесь, на этой кухне.
– Джоуи.
– С этого дня меня не будет рядом, чтобы защитить тебя от него, точно так же, как тебя не было рядом, чтобы защитить нас.
– Не говори так со своей матерью.- Неуверенно поднявшись на ноги, этот придурок попытался угрожать мне. – Ты неблагодарныймаленький…
– Даже не думай разговаривать со мной, ты, грязный кусок дерьма, - прорычал я, не желая танцевать с ним танго еще секунду. – Я мог бы поделиться твоей кровью, но это все, что нужно. Между нами все кончено, старик. Можете гореть в аду, мне все равно. На самом деле, я искренне надеюсь, что ты это сделаешь.
– Ты думаешь, что можешь так со мной разговаривать? – кипел он, вытирая кровь с лица. – Тебе нужно успокоиться, мальчик.
– Ты называешь меня мальчиком?- Я откинул голову назад и невесело рассмеялся. – Я? Тот, кто воспитывал твоих гребаных детей большую часть своей жизни.- Я указал на четырех детей, прячущихся позади меня. – Тот, кто убирал за вами обоими беспорядок. Позаботился о своих обязанностях, взял на себя ответственность за двух никчемных родителей-кусков дерьма.- Это были те самые люди, которые решили, что из меня не получится хорошего отца. Гребаные лицемеры. – Может быть, мне всего восемнадцать, но я больше мужчина, чем ты когда-либо будешь.
– Не испытывай свою удачу, Джоуи. Я тебя предупреждаю.
– Или что, блядь?- Я усмехнулся, глядя на него в ответ. – Ты меня убьешь? Ударишь меня? Пнешь меня? Достанешь свой ремень? Разобьешь бутылку о мою голову? Терроризируешь меня? Угадай, что? Я больше не испуганный маленький мальчик, старик.- Я покачал головой в полнейшем, блядь, презрении к этому человеку. – Я не беззащитный ребенок, я не испуганная девочка-подросток, и я не твоя избитая жена. Итак, что бы ты со мной ни сделал,я могу обещать тебе, что верну в десятикратном размере.
Он знал это.
Он знал, что единственный способ подавить меня – это убить.
Потому что я бы никогда не отступил от него.
Пока в моих легких был воздух, я продолжал бы стоять на своем.
Я бы всегда сопротивлялся.
– Убирайся из моего дома, - потребовал он, давая мне понять, что он услышал меня громко и ясно. – Давай, парень!
– Тедди, остановись.- Мама поспешила перехватить его. – Ты не можешь…
– Заткнись нахуй, женщина! Я разобью тебе лицо. Ты меня слышишь?
– Ты не можешь вышвырнуть его, - захныкала она, съеживаясь от него. – Пожалуйста. Он мой сын.
– О, так теперь я твой сын?- Я с отвращением покачал головой. Было слишком поздно.– Не делай мне никаких одолжений.
– Это твоя вина, девочка, - обвинил тогда папа, снова повернув свою истерику с виски на мою сестру. – Блудит по всему гребаному городу. Создает проблемы для этой семьи. Ты – проблема в этом…
– Даже не смей, - кипел я, загораживая ее от его взгляда. – Держи свои чертовы глаза подальше от нее.
– Это правда, - продолжал он подстрекать, сосредоточившись на Шэннон, когда у него ничего не получалось со мной.
Видите ли, кровь, которую я пролил, была физической, но наш отец хотел большего.
Он жаждал доказательств душевных страданий, которые он причинил нам. Это было то, что он никогда бы не вытянул из меня, поэтому он взял это у моей сестры.