Мой день состоял из семи часов в школе, за которыми последовал матч, а затем еще четыре часа в гараже. Когда я вошел через дверь чуть позже одиннадцати вечера, я был исчерпан до костей и нуждался в матрасе, на который можно было бы упасть. Однако взгляд моей матери заверил меня, что сон - последнее, что я получу.
– Что случилось? - спросил я, бросив свою школьную сумку, снаряжение, клюшку и шлем в прихожей, прежде чем направиться прямо в кухню. – Мам?
– Это случилось снова, - она выдохнула, слезы стремительно текли по ее лицу, когда она опустила голову в руки. – Шэннон в больнице.
Мое сердце упало. – Нет.
Мама кивнула в подтверждение, и я подумал, что могу взорваться от внезапного наплыва крови к голове.
– Почему? - Дыхание застряло у меня в горле. – Что случилось?
– У нее сотрясение, - объяснила она, опустившись в свое обычное кресло. – Они оставят ее на ночь для наблюдения.
– Сотрясение? - Я широко раскрыл глаза. – Как? Где? Что за чертовщина?
– Какой-то парень из старших классов попал в нее регбийным мячом во время тренировки, и она неудачно упала в школе. - Хныкая, она потянулась к порванному материалу перед ней и подняла его. – По-видимому, он порвал ей юбку в процессе. Я не помню его имени, - она задохнулась. - Но он был старшеклассник примерно в том же возрасте, что и ты.
– Нарочно? - Ярость вспыхнула внутри меня. – Мам, он сделал это нарочно?
– Он клялся директору, что не собирался причинять ей вреда, - ответила она, звуча презрительно. – Он отвел ее в офис сразу после происшествия и сидел с ней у двери, когда я пришла, но ты знаешь, какие они все...
– Он сказал, что это было нечаянно?
– Она тоже клялась, что это была несчастный случай, - устало ответила мама. – Но ты знаешь, как она лжет.
– Ну тогда, может быть, так оно и было, - предложил я, впервые в жизни позволяя себе быть надеждой. – Если бы он отвел ее в офис сразу после происшествия и оставался с ней, пока ты не пришла.
– Я ожидаю подобной наивности от твоих братьев и сестры, но не от тебя, - среагировала мама. – Ты ведь знаешь лучше.
Да, я знал, но в этот раз я этого не хотел. В этот раз в моей жизни я хотел, чтобы моя мать проявила ко мне тот же самый интерес, который она так охотно проявляла к моим остальным братьям и сестрам. Конечно, этого не произойдет.
Потому что мои чувства не были предназначены для того, чтобы их беречь.
Они должны были быть бронированными.
Или несуществующими.
– Что говорит папа?
Ее плечи опустились, но она не ответила.
– Что он говорит об этом, мам? - Я настаивал.
– Что это ей за то, что она думала, что лучше вас.
– Ублюдок, - бормотал я, потирая челюсть. – У него нет ни черта—
– Пожалуйста, не начинай, - она перебила меня рыданием. – Я уже услышала все, что смогу вынести этой ночью, от твоего отца.
– Мам, - я начал говорить, но она покачала голову, затыкая меня своим откровенным равнодушием.
С всхлипом она поднялась со стола, прижала руку к своему растущему животу, и прошла прямо мимо меня, излучая презрение и разочарование. Дверь кухни закрылась за ней, и я почувствовал тот же знакомый подъем отчаяния внутри себя. Это было тот же самый облик, который никогда не удовлетворялся, пока я не заставлял его уходить чем угодно, что мог достать руками.
Беспомощно стоя в кухне, с руками, беспомощно висящими по сторонам, я впитывал в себя ужасные чувства и переживания, бушующие во мне. Не желая разблокировать мышцы из страха перед тем, что я могу сделать.И еще менее готовый нажать кнопку саморазрушения на жизни, которую едва мне удалось вернуть на путь, я склонил голову и глубоко и медленно вдыхал.
Не важно, пытался успокоить себя я, ментально повторяя, ничто из этого не имеет значения, потому что тебе все равно, помнишь?
Тебе все равно.
Тебе все равно.
Тебе чертовски все равно!
Глава 17.Ночной визит.
Ифа
Было чуть позже полуночи, когда меня разбудил скрип открывающегося окна в моей спальне, а затем его тихое закрывание. Мое сердце участилось в груди, когда послышались приглушенные шаги, а затем я почувствовала, как матрас провалился рядом со мной. Сохраняя молчание, я перекатилась на спину и повернулась головой, чтобы посмотреть на своего парня.
Потому что я просто знала, что это был Джоуи.
Полностью одетый, с напряженным телом, он лежал на моих одеялах, с поднятым капюшоном и руками, покоившимися на животе, сверля глазами мое потолок. Он дышал чрезмерно глубоко и медленно, давая мне понять, что он справляется с чем-то у себя в голове, и вместо того, чтобы обращаться к Шейну, он пришел сюда.
Ко мне.
В темноте, когда только свет луны светил сквозь мое окно, чтобы осветить нас, мы лежали бок о бок. Мое тело было обложено теплом, а его холодом. Отражение наших жизней. Не произнося ни слова, я протянула руку и взяла одну из его крупных рук в свои и поднесла ее к губам. Ему нужно было обработать это. Ему нужно было сделать следующий шаг самостоятельно. Я не могла сделать это за него. Сделав четыре мягких поцелуя на каждый из его костяшек со шрамами, я прижала его руку к своей груди и ждала. После того, что показалось вечностью, он выдохнул больно и переплел мои пальцы со своими. Он повернул голову, чтобы посмотреть на меня, и я сделала то же самое.
– Мне нужно было, чтобы Томмен был лучше для нее.
– Шэннон?
Он кивнул неуклюже. Сердце опустилось, и я прикрыла наши соединенные руки своей свободной рукой.
– Она смотрела на меня, как будто это моя вина.
– Твоя мама?
Еще один неуклюжий кивок.
Мое сердце сжалось.
Я знала, что ему не нужно, чтобы я засыпала его вопросами, тем более что он не хотел моей жалости или утешения, поэтому я просто смотрела на него, следя, как его ясные, зеленые глаза сфокусировались на моих.
– Она меня ненавидит, - наконец, сказад он, его слова были болезненным признанием.
– Ты бы видела, как она смотрит на меня.
Боль охватила меня, и я перекатилась на бок, повернувшись к нему. – Что ты видишь, когда я смотрю на тебя?
Он дернулся. – Это не то, что…
– Что ты видишь, Джо?
– Тебя, - он прошептал разбитым голосом. – Я вижу тебя, Моллой.
– Ты видишь любовь, - я мягко поправила, освободив его руку, чтобы обхватить его щеку с щетиной. – Ты видишь принятие.
Он глубоко глотнул, но не ответил.
– Мы зеркало, Джо, - я сказала ему, взяв его руку и положив ее на мою щеку. – Все, что ты чувствуешь ко мне, отражается обратно на тебя.
– Моллой.
– Твоя мама может быть настолько глупой, чтобы тебя отвергнуть, но это никогда не случится со мной, - я шепнула, приближаясь, пока наши носы не коснулись. – Я никогда не отклоню твою любовь.
Он выдохнул и прошептал, – Я действительно тону, Ифа.
– Не волнуйся, Джо. Я не позволю этому случиться, - ответила я, теребя его носом. – Я не позволю твоей голове уйти под воду.