Я не сомневаюсь, что, если бы у Джоуи появилась хоть малейшая возможность, он не испытывал бы никаких сожалений бросить своего отца под автобус - как физически, так и метафорически - и с большим
удовольствием нассать на его могилу. Тедди Линч был мерзавцем, ублюдком, не имеющим ни одной исправной косточки в своем теле, но он не был тем родителем, от которого Джоуи не мог бы уйти.
У Мэри был единственный доступ к этому особому пьедесталу, и вместо того, чтобы делать правильное для Джоуи - для всех ее детей - она держала его прикованным к этому дому. Тедди был домом, в котором они застряли внутри, а Мэри была ключом, который отказывался поворачиваться в замке и освобождать их. Потому что, несмотря на его недостатки, у Джоуи Линча были моральные принципы хорошего человека.
Его мораль не позволила бы ему покинуть братьев и сестер, и его преданность не позволила бы ему покинуть ее.
Так что, когда речь заходила о сочувствии к Мэри Линч, я была сухой.
Сухая как кость.
Покачав головой, чтобы прояснить свои мысли, я нацепила свою самую яркую улыбку и последовала за Джоуи на кухню, пораженная громадным усилием, которое ему, без сомнения, пришлось приложить, чтобы впустить меня в дверь. Обстановка внутри его дома всегда была зловещей и лишенной счастья. Неудовольствие тяготело на моих плечах каждый раз, когда я переступала порог, но для меня было важно, чтобы Джоуи знал, что я
принимаю каждую его часть.
Его семья сидела вокруг кухонного стола, когда я вошла в комнату, и холод, который я обычно получала от его родителей, сегодня чувствовался особенно арктическим.
– Привет, Ифа, - подхватили оба – Тадхг и Олли, в то время как Шэннон мне зачастую поднимала робкую волнующую волну, прежде чем быстро наклонить голову, глаза направлены на стол. Бедный маленький Шон не произнес ни слова, но его расширенное выражение глаз уверяло меня в том, что он чувствует себя невероятно смущенным. И напуганным.
– Привет, парни, - ответила я, насильно улыбаясь и стараясь держать свои чувства под контролем, с обратной стороны холодильника, глаза направлены на стол.
– Привет, Шэн.
– Привет, - прошептала она, скрывая лицо за горой каштановых волос.
– Ифа, - Мэри приветствовала небольшим кивком, ее тревожный взгляд блуждал от меня к Джоуи, прежде чем устаканился на ее муже, который направлялся к столу и не скрывал своего явного изучения моего тела. У меня было полное пальто, но я могла быть совершенно обнаженной для всех благ вокруг этого человека. – Я не знала, что ты приходишь сегодня вечером.
– Я пригласил ее, - Джоуи быстро перехватил разговор, покачивая палец по моим костяшкам, прежде чем отпустить мою руку и двинуться к духовке. – Она останется на ночь.
– Было бы хорошо, если бы нам сказали, что у нас гость, - тихо сказала его мать.
– Я плачу свои деньги в этом доме, - прохладный ответ моего парня.
– Твой отец и я надеялись провести семейный вечер. - Если она пыталась сделать меня достаточно неловкой, чтобы я предложила уйти, то это не сработает. У меня не было намерений уходить отсюда без ее сына.
– Звучит замечательно, - ответила я, давая ей фальшивую улыбку.
– У нас сегодня свидание.
– Свидание, - фыркнул его отец. – И ты готовишь для нее обед. - Он потряс головой с отвращением. – Ты совсем одурманен этой киской, парень?
– В отличие от того, чтобы просто замахиваться на нее? - Убирая лист лазаньи из духовки полотенцем, он быстро принялся за его подачу. – Что касается того, что Ифа останется, я не знал, что мне нужно было спрашивать ваше разрешение на дерьмо.
– Не разговаривай так со мной, парень, - предупредил его отец, ни разу не отрывая своих косых глаз от моих ног. – Это не бордель.
– Нет? - Джуои замедлился, голос, капающий цинизмом, когда он поставил мне тарелку с едой и вилкой. Обхватив меня, он взял несколько банок колы из холодильника и сложил их в карманы своих штанов. – Черт, ты мог бы меня надурить, учитывая, что это производит столько же нежелательных беременностей.
– Джоуи! - его мать воскликнула, выглядя огорченной, в то время как я укусила губу, чтобы остановить улыбку, распространяющуюся по всему лицу. Пока мое сердце кричало "давай, малыш, скажи этим ублюдкам.
Тадгх совершил ошибку, начав смеяться, что принесло ему предупреждающий рык отца, когда он ударил кулаком по кухонному столу и проявил свою власть. Как домино, я видела, как пять голов опустились в подчинение.
Или страх.
Но не моя голова.
Не мой Линч.
Как волк, стоящий на окраине своего семейного стада, Джоуи отказывался
поддаваться или прогибаться перед альфой.
– Не начинай слишком высоко думать о себе. парень, - предупредил Тедди, гневно глядя на моего парня. – У меня нет проблем сбросить тебя на землю.
– Ты хочешь потрещать, старик? - Поставив свою тарелку, Джоуи жестом позвал его попробовать. – Тогда попробуй. Я прямо здесь.
– Джоуи, - Мэри попыталась снова, звуча строго. – Прекрати провоцировать.
– Щади свое дыхание, Мэри, - сказал Тедди, глаза все еще зафиксированы на своем сыне, но не делая движений, чтобы покинуть стол.
– Этот маленький мудак не стоит твоей энергии.
– Так и думал, - горячо ответил Джоуи. Покачав головой, он обратил внимание на меня.
– Пошли, Ифа. - Он кивнул в сторону двери. – Давай оставим их на их семейном вечере.
***
Зная, что Джоуи взорвется сразу же, как только мы окажемся наедине, не удивительно, что, как только за нашей спальной дверью захлопнулась, он ударил ее дважды, издал стон страдания, а затем еще четыре раза, прежде чем бросил свою тарелку и наши напитки на комод и пробежал руками по волосам. После того как он злоупотребил своей дверью, на которой он регулярно меня трахал, он рванул открыть ее и стал выходить, вернувшись
через несколько минут с моей сумкой на ночь, банкой майонеза и возрожденным желанием разгромить свою дверь. Улыбнувшись, когда он подал мне майонез, я подошла к его кровати и опустилась, позволяя ему обработать свои чувства, а я занялась тем, что
поглощала каждый кусочек еды на своей тарелке. Когда его костяшки болели, дыхание было неровным, а гнев был израсходован, только тогда он опустился на кровать рядом со мной, с тарелкой на коленях и угрюмым видом на лице. Когда он не делал попыток поесть, я проткнула вилкой кусок его лазаньи и поднесла к его рту.
Он долго смотрел на это, прежде чем, наконец, принял моё предложение и откусил.
Я повторила движение еще семь или восемь раз, когда кормила его, пока он не покачал головой, плечи упали в поражении. Положив наши тарелки на подоконник рядом с его кроватью, я подвинулась ближе, пока наши плечи не касались друг друга, и пригнулась к его плечу.