– Заткнись, Ал,- сказал Подж, отводя мое внимание обратно к нему. – Что это значит, Джо? Когда ты говоришь, что закончил с этим враньем, ты имеешь в виду с Холландом и его бандой?
Я напряженно кивнул. – Я имею в виду со всем этим.
– Да?
– Да, - неловко пожимая плечами, я зацепил мяч за наконечник и начал сольный бег, затем ловко подкинул мяч через перекладину в дальний конец ворот.
С потом стекающим по спине, я забрал мяч из-за ворот, прежде чем снова пуститься в бег, отчаянно пытаясь сжечь напряжение в своем теле.
Не помню, когда я в последний раз продержался так долго без чего-то.
Но я все еще здесь, все еще пытаюсь, все еще держусь.
Ради нее.
– Сколько времени прошло? - спросил Подж, когда я вернулся с мячом.
– Сколько времени на что? - вмешался Алек.
– Пару недель, - ответил я, используя конец своей майки, чтобы вытереть пот, капающий со лба. – Это не повод для гордости, но это начало.
По мне прокатилась эта ужасная тревожная дрожь, проходящий сквозь меня, и ни одно количество упражнений не могло ее утихомирить. Конечно, я знал почему.
Мое тело не жаждало физической активности.
Оно не хотело еды или воды, и ему было недостаточно сигарет.
Оно хотел большего.
Я был чертовски голоден.
Но после двух недель ада, чтобы добраться до того места, где я нахожусь сегодня, я был достаточно сильным, чтобы позволить себе голодать еще немного.
Еще один час.
И потом еще один.
Продолжай, черт возьми парень.
– Ну, черт, - брови Поджа подскочили в удивлении, и он быстро послал мяч по полю, прежде чем сказать Алеку идти в длинную позицию.
– Разве я ошибаюсь, думая, что Ифа имеет немалое отношение к этой внезапной смене образа жизни? - спросил он, когда Алек оказался вне пределов слышимости. – Она хорошее влияние на тебя, парень.
– Мы делаем перерыв, - я вынужден был признаться вслух, возможно, перед единственным человеком, которому я доверял, помимо двух девушек в моей жизни.
Мне удалось отработать целую неделю с Тони, не раскрыв ни капли информации о моих отношениях с его дочерью.
Мне было не легко сталкиваться с ним и неизвестностью, но, к его огромной чести, этот человек относился ко мне точно так же, как и всегда.
– Ты и Ифа? - спросил Подж, расширяя глаза, и я быстро понял, что он не собирается поступить так же. – С каких пор?
– С того момента, как я вытащил голову из задницы на достаточно долгое время, чтобы увидеть, что я делаю с ней.
– Ты серьезен?
– Да ладно, Подж, - я пожал плечами, решив на этот раз сказать правду. – Довольно очевидно, что дорога, по которой я шел, не совсем совпадает с той, по которой идет Ифа, парень.
– И это важно для тебя?
– Она важна для меня.
– Вы расстались окончательно?
Его вопрос заставил мое сердце упасть в задницу, и в моей голове раздался крик, черт возьми, надеюсь, что нет.
– Это зависит от…
– От чего?
– От того, смогу ли я взять себя в руки.
– Что, по-видимому, ты и сделал.
– И теперь, смогу ли я держать себя в руках, - я вынудил себя добавить. – Что, давай признаем, парень, у меня не самый лучший опыт в этом.
– Итак, этот перерыв был ее идеей?
– Нет, - я покачал головой. – Это была моя идея.
– Так, этот перерыв означает, что вы встречаетесь с другими людьми?
– Нет, - я замешкался, чувствуя, как тошнит от этой мысли. – Я даже не хочу думать о другой девушке, приятель.
– А она? - он настаивал. – Думает о других парнях?
– Ей бы стоило, - пробормотал я. – Но нет, по-моему, нет.
– А если она думает?
Я сдержал в себе желание завопить. – Тогда я не буду ее удерживать.
– Черт, ты действительно любишь ее, не так ли?
Больше, чем жизнь.
– И что, если это так? - я отрезал, немедленно вступив в оборону.
– Ничего, парень, ничего, - он быстро успокоился. – Просто я знаю тебя с тех пор, как мы были в младших классах, с тех пор как нам было четыре, и я никогда не слышал, чтобы ты признал свои чувства перед кем-то.
Я пожал плечами, неудобно отвечая на этот вопрос.
– Очевидно, я заметил эту странную химию между вами с той самой секунды, когда мы вошли в первом году, но я никогда не думал, что это так глубоко, - он покачал головой, признавая: – Я всегда думал, что твое влечение к ней связано больше с тем, чтобы достать Райса, чем что-то еще.
– Ах, да, - я ухмыльнулся про себя, вспоминая бесчисленные разы за все годы, когда Райс ловил нас над подшучиванием и терял все дерьмо. – Это был приятный бонус.
– Мог бы ты пнуть мяч чуть дальше? - Алек задыхаясь, подбежал к нам, держа мяч в руке. – Мне пришлось залезть в кусты, чтобы его забрать.
– Извини, Ал, - Подж хихикнул и затем обернулся, подмигнув мне. – Продолжай держать себя в руках, Джо.
– Таков план.
– Продолжай держать себя в руках? План? - Алек покачал головой и вздохнул: – Почему мне всегда кажется, что вы двое говорите загадками, когда я рядом?
– Потому что ты проницательный, - ответил Подж с ухмылкой.
– Нет, нет, я не проницательный, - ворчал Алек. – Я знаю, что вы двое ублюдков, делаете. Не отрицайте этого.
– Он сказал, что ты проницательный, Ал, - я засмеялся, подавая ему мяч. – Ты знаешь, что такое проницательность?
– Конечно, я знаю, что это значит, - Алек фыркнул, поймав мяч в воздухе. – Это когда ты все время сомневаешься во всем и не веришь ни одному слову, произнесенному вокруг тебя.
Подж бросил голову назад и засмеялся, а я провел рукой по лицу, прежде чем прошептать: – Это паранойя, Ал.
– Это так? - Подж смеялся. – Это целое другое слово с совершенно другим значением.
– Возможно, я действительно слишком сильно тебя ударил до этого, - я сухо предположил.
– Паранойя,- Алек нахмурился. – Тогда что такое проницательность?
– То, в чем тебя больше никогда не обвинят, - Подж засмеялся.
– Верно, парни, разойдемся, и мы еще поиграем, пока не стемнеет, - я указал, бегая назад. – У нас матч против Сент-Финтанс на следующей неделе, и я не намерен дать этим ублюдкам выбить нас из плей-оффа.
– Так, школьная администрация ответила вам на свое решение? - спросил Алек, надеясь.
– Да, они позвонили маме позавчера, - ответил я, вскакивая, чтобы поймать мяч в воздухе. – По-видимому, у меня последняя из девяти жизней.
– Так что, тебя не отчисляют?
Я ухмыльнулся. – На этой неделе - нет.
***
Ближе к пяти вечера, когда Подж толкнул меня в руку, предупредив о том, что у нас есть компания. Моргая в полутемноте, я попытался, но не смог назвать имена лиц, наблюдавших за нами с другого конца поля, мои волосы встали дыбом, а тело напряглось перед неизвестной угрозой.