– Я знаю, что ты хочешь пространства. – Медленно встав, я поднял ладони и отошел к окну, давая ей столько места, сколько смог, чтобы успокоить ее. – Я слышал тебя.
Ее щеки были красными, а ее глаза были покрасневшие и опухшие от слез, и ее милый маленький курносый нос был красным от соплей.
Прижав к себе переднюю часть полотенца, она направилась к своей кровати и села, удерживая свой взгляд на моем. Страх исчез теперь, замененный обычной любящей привычной теплотой, которую я видел, когда она смотрела на меня, но то, что он существовал в первую очередь, беспокоило меня глубже, чем я могу когда-либо объяснить.
– Но?- она шептала, перекрывая одну длинную ногу другой.
Я пожал плечами беспомощно. – Как я не мог вернуться?
– Джо. – Ее голос треснул, и она опустила голову, плечи сильно дрожали, когда она расплакалась. – Мне было так страшно.
– Прости, - я выдавил, уменьшая расстояние, между нами. – Прости. Прости, я так чертовски сожалею, малышка. – Опускаясь на колени рядом с ней, я положил руки на ее бедра, и затем отдернулся в ужасе, когда она отпрянула от моего касания.
Моего.
– Господи, прости, - снова сказал я ей, сломленный этим всем. – Скажи мне, что делать. Скажи мне, как это исправить для тебя, и я сделаю это.
Я отступил назад, чтобы дать ей место, но она подкралась поближе и схватила мою руку.
Приняв это как мой зеленый свет для того, чтобы подойти ближе, я положил руки на ее бедра.
На этот раз она не отпрянула.
– Мне никогда не следовало оставлять тебя там, - сказал я хрипло. – Я не защитил тебя, и я так чертовски сожалею об этом.
– Ты не должен был защищать меня так, - она плакала. – Ты не должен беспокоиться о том, что это происходит. Отцы не должны делать те вещи, которые делает твой отец, Джо.
Я знал это.
Конечно, я, блядь, знал это.
– Я не он, - я выдавил, нужно, чтобы она услышала меня, чтобы, черт возьми, поверила мне. – Я не он, Ифа, я клянусь. – Поднимаясь, чтобы обхватить ее лицо между моими руками, я прижал ее голову к своей и прошептал, – Я ничем не похож на этого человека.
– Я знаю, что ты ничем не похож на него, - она плакала, приближая свой лоб к моему.– Но я не похожа на тебя, Джо.
– Что это значит?
– Это значит, что я не могу просто замести это под ковер, как ты.
– Я тебя не прошу, - я поспешил сказать. – Нет, я не прошу. Я сам отвезу тебя в участок, Иф. Я больше не буду прикрываться за него, клянусь тебе, и я никогда больше не попрошу тебя об этом.
– Вот не о том я, - шепнула она. – Я имела в виду, когда говорила, что не хочу докладывать об этом.- Потряхивая, она добавила. – Ведь на самом деле он ничего не сделал. Я имею в виду, что он действительно не сделал, кроме того, что скинул мои штаны и потянул за волосы…
– Только потому, что я вовремя вошел! Не преуменьшай. Не предоставляй ему оправдание за то, что он с тобой сделал, - я прошипел, дрожа от гнева, когда мой разум мучил меня мелькающими образами того, что я увидел. – Он сделал достаточно, Ифа. Даже приближение в твоем направлении было, блядь, слишком многим.
– Но я всё равно не это имела ввиду.
– Тогда что? -Я пожал плечами, не понимая. – Что ты имела в виду?
– Как ты живешь? С чем ты живешь? Я думала, что знаю об этом. Я думала, что понимаю, но нет, Джо. Я ничего не понимаю, - она признала хриплым голосом. – У меня нет такого дома, как у тебя. Мне никогда не приходилось бояться так.
Похрапывая, она обхватила мое лицо между руками и выдохнула ломким рыданием.
– Сегодня вечером я почувствовала страх, который я никогда не хочу пережить снова.
– Я не знаю, что сказать. – Я не мог изменить свое происхождение или то, как это превратило меня в того, кто я есть. – Что ты хочешь, чтобы я сказал?
– Я просто… - Покачав головой, она выдохнула еще одним вздохом, прежде чем сказать, – Я вижу много красных флагов вокруг нас сейчас. Те, которые я никогда не видела до сегодняшнего вечера, но которые не могу выкинуть из головы.
Ошарашенный, я просто смотрел на нее, не в силах расшифровать знаки или услышать смысл того, что, черт возьми, она пытается мне сказать. – Что ты говоришь?
– Я говорю, что твоя жизнь пугает меня, и, возможно, ты был прав, когда говорил мне, что ты плохая идея для меня.
Ее слова ударили меня как пощечина по лицу, и я физически отпрянул,чувствуя, что она разрезала меня и оставила меня истекать кровью у ее ног. – Ты действительно это имеешь в виду?
– Нет? Может быть? – Покачав головой, она покачала плечами. – Я больше не знаю,что я имею в виду.
– Хорошо. – Промерзнув до костей, я смотрел на нее долгий минуты, прежде чем покачать головой. – Ладно, я должен уйти.
– Что? Нет, нет, не уходи! – Опускаясь на мои колени, она бросилась мне руки вокруг и зарыдала лицом в мою шею. – Не оставляй меня!
– Я не знаю, что ты хочешь от меня, - я признал хриплым голосом, когда волна за волной разрушения продолжала налетать на меня, чертовски меня затаптывая. – Я не знаю, что делать здесь, Иф, потому что ты говоришь мне уйти словами, и остаться своими действиями.
– Я знаю, - она плакала, качая головой, обвивая свои руки вокруг моей шеи и ноги вокруг моей талии. – Я знаю, знаю, прости, ладно?
– Ты расстаешься со мной? – Я заставил себя спросить. – Это то, что ты пытаешься сказать?
– Я не знаю, что я делаю, или как я себя сейчас чувствую.-Сцепив переднюю часть своей толстовки, она выдавила из себя самый раздирающий звук, который я когда-либо слышал. – Но я знаю, что это болит, и я не хочу этого чувствовать. – Ее губы были на моей шее, когда она закричала, – Это чувство убивает меня. Мне кажется, что я умираю здесь, и я этого не хочу.
Ну, это было совершенно не успокаивающе, и ее слова вызвали еще более сильное стягивание вокруг моего горла.
– Что тебе нужно от меня?-Я спросил у нее – я практически умолял ее показать мне, как сделать это правильно. – Что бы ты ни хотела, что бы ты ни попросила, скажи слово, и я сделаю это.
Со слезами на глазах она смотрела на меня долгое время, прежде чем выдохнуть рваным вздохом и сцепить свои губы с моими.
Я застыл, руки по-прежнему на ее щеках, неуверенный и чертовски испуганный, чтобы сделать что-то.
– Поцелуй меня, - она закричала против моих губ. – Покажи мне, как забыть об этом.
Господи.
Дрожа, я сделал именно то, что она попросила. Поцеловав ее со всем, что у меня было внутри, наши языки, зубы и губы сталкивались в беспорядочном поцелуе, который совершенно не был похож на наши обычные поцелуи.
Я понял, что этот поцелуй был отчаянием.
Это был вопрос необходимости, необходимость иметь ее рот на моем, так же сильно, как и она нуждалась в моем на ее.
Техника или изящество не имели значения сейчас, потому что необходимость утешить друг друга была чертовски сильной, чтобы думать о чем-то, кроме касания, ощущения, поцелуев, бытия…