– Я собираюсь кончить, - закричала она, влагалище сжималось вокруг ствола моего члена до боли, захватывая мои руки и прижимая их к своей груди. – Джо, я кончаю, я…
– Черт!- Я шипел, теряя всякий контроль, поскольку волна тепла, грозившая меня поглотить, вылилась. Мои икроножные мышцы горели, мои бедренные мышцы затянулись, и я схватил ее за бедра и придавил ее ко мне, когда мои бедра дергались.
Я чувствовал, как она кончает на моем члене, сжимаясь, усиливаясь и засасывая меня глубже, и ощущение было слишком сильным, чтобы справиться с ним.
Выпустив горловой стон, мои бедра дергались и дергались, когда я испытал оргазм, кончая глубоко внутри нее.
– Боже, - сказала она, а затем ее все выражение рухнуло. – О боже.
Лицо, искаженное болью, она грубо откинула волосы через плечо и выскочила с моего члена.
Я знал, что допустил ошибку, когда она отодвинулась настолько далеко от меня, насколько позволяла ее кровать, и изо всех сил подавила стон боли.
– Что со мной не так?
– Ничего. – Тяжело дыша, я повернулся, чтобы посмотреть на нее, но она обернулась ко мне спиной. – С тобой все в порядке, Моллой, все в порядке.
– Твой отец пытался меня трахнуть! – кричала она, хватая подушку и прижимая ее к груди. – И тогда я позволила тебе трахнуть меня.
Сумасшедшее колебание ее настроения и конфликт эмоций заставили меня сесть прямо и протянуть руку, чтобы погладить ее плечо. – Нет, - прокричала она, отшвырнув мою руку.– Мне нужно пространство.
Вот опять.
Покачав головой, я обвил руки вокруг колен и просто смотрел на ее спину. – Ты это серьезно?
Я следил, как она медленно кивнула. – Мне нужно остаться одной сейчас.
– Два минуты назад ты сказала, что тебе нужен мой член внутри тебя, - я возмутился, протирая рукой волосы от негодования. – Ты говоришь мне уйти, а потом просишь остаться. Ты говоришь, что ты хочешь меня, а затем нет. Я пытаюсь уйти, и ты меня останавливаешь. Ты хочешь трахаться со мной, а затем нет, а затем снова, пока мы не делаем это, и затем, когда все заканчивается, ты решаешь, что нет. Господи. Возьми себя в руки, Моллой, потому что я не могу за тобой поспевать.
– Прости меня, ладно? – выдохнула она. – Наверное, я просто не справляюсь с травмой так, как ты. Прости меня, что у меня есть сердце, а не какой-то бот без чувств, который имеет функционирующий набор чувств. Не все такие идеальные в том, чтобы выключать свои эмоции, как ты.
– Звучит ли это так, будто у меня отключены эмоции? – Я потребовал, тон пропитан тем, что она обвинила меня. – Потому что, с той точки зрения, я весьма прозрачен со своими эмоциями, Моллой. Ты та, кто как кран, переключается между горячим и холодным.
– И теперь ты кричишь на меня.
– Я, блядь, не кричу на тебя, - кричал я. – Я пытаюсь быть здесь для тебя!
– Ну, я сказала тебе, что мне нужно пространство.
– Господи, Ифа, я не знаю, что делать с тобой. – Я провел по волосам. – Если у тебя есть что-то, что ты хочешь мне сказать, тогда ты можешь не стесняться.
Молчание.
– Ты зла на меня.
Еще большее молчание.
– Ты винишь меня.
Она не ответила, предпочтя закрыть уши руками.
– Признайся, - потребовал я, чувствуя себя бессильным и раздраженным, когда моя грудь поднималась. – Что бы ты ни хотела сказать мне, черт возьми, Моллой, просто признайся.
– Хорошо, Джоуи, хорошо! Ты хочешь знать, что я чувствую? Мне больно! – она кричала, взбираясь на колени и бросая в меня подушку. – Потому что меня почти изнасиловали сегодня вечером — мужчиной, который выглядит как ты! И я оказалась в этом положении из-за тебя! Потому что тебе было на меня насрать, чтобы поднять телефон и рассказать мне, что происходит. Потому что ты не думал обо мне, когда ушел и не вернулся!
И вот оно.
Теперь это сказано.
Она обвиняет меня так же, как и я обвиняю себя.
– Когда он схватил меня, я стояла спиной к нему, - она кричала хрипло. – Я думала, что это был ты… Я думала, что это был ты, Джоуи! Но это не был ты. Это не были твои руки на моем теле, не твой язык на моей коже или твои пальцы в моих волосах, и теперь я не знаю, что чувствовать.
Я дернулся. – Господи.
Только когда я подумал, что я не могу себя больше ненавидеть, она раскрыла рот и выдала свою правду.
С перекошенным храпом она кричала, – Итак, да, я зла на тебя, и, возможно, это иррационально, и мои эмоции все не на своем месте, но я зла и больна, и я так чертовски зла на тебя.-Ее голос треснул, и она выдохнула еще один болезненный храп, прежде чем признаться. – Потому что я была здесь сегодня вечером для тебя. Заботилась о твоих братьях для тебя. И потому что каждая ужасная ситуация, в которую я попадала в последний полтора года, была для тебя. Я продолжаю получать раны, потому что я люблю тебя!
Я чувствовал ее духи на моей коже, ощущал ее разрушение вокруг меня, когда она смотрела мне в глаза и вырывала мое сердце из груди.
Вот что я и пытался предотвратить.
Я не хотел влюбиться в нее, но я сделал это. Я не хотел пустить ее в свою жизнь, но я сделал это. Все, чего я никогда не хотел делать, я сделал с ней, для нее, потому что я любил ее. Потому что она отказывалась принимать что-то меньшее.
Мне не было известно, что сказать, чтобы все исправить.
У меня не было слов, чтобы утешить ее в этот момент.
Я не мог отрицать или отталкивать то, что она говорила.
Сложно было это слышать, но это была правда.
Я причинил ей боль, и она причинила боль мне, именно то, что мы, похоже, и делали, но она не могла смотреть на меня, не видя моего отца, и все, что я видел в этот момент, когда смотрел на нее, было моей матерью. Мое тело сгибалось от боли. Я не мог дышать. Решив, что в этот момент безопаснее промолчать, я быстро вылез из ее кровати и пошел за своей одеждой.
– Что ты делаешь?
Я не ответил ей.
– Джоуи?
Я не мог.
Игнорируя боль, пронзающую мое сердце, давящую на мою трахею, я сосредоточился на том, что мне говорил мой разум. Выключи это. Просто перестань чувствовать. Если бы я послушал свою голову с самого начала, я бы не был здесь. Мое сердце подвело меня и открыло меня для всей этой излишней боли. С мозгом за штурвалом и моим изуродованным сердцем, размазанным по стенам ее спальни, я сосредоточился на том, чтобы надеть свою одежду. Мои движения были ригидными, почти автоматическими, когда я закончил одеваться и подошел к окну ее спальни, погружаясь в звуки ее мучительных криков.
– Нет, нет, не уходи, - она умоляла, вылезая с кровати и сокращая расстояние, между нами. – Прости, Джо. Прости! Я не имела в виду это – я просто… мне нужно, чтобы ты остался.
– Я имел в виду то, что сказал, - ответил я, отводя свою шею от ее губ, когда она попыталась меня обнять и поцеловать. – Если ты передумаешь по поводу обращения в полицию, я буду поддерживать тебя на каждом шагу.