- Нет, - хрипло ответила я.
- Значит, думаем только о себе? Делаем то, что нужно нам?
- Боги, - выдохнула я. – Да…
- Ко мне остались еще вопросы?
- Нет, - я отвернулась и приложила все силы, чтобы эмоции не взяли верх надо мной. – Но я, действительно, заботилась о других. Дети…
- Я о них тоже позаботился. Не только спрятал, но и подарил целый замок, земли и свои счета, под другим именем, не Грэир.
- Хэрб…
- Тар Мерон, - парировал Флэй. – Ты будешь дальше искать между нами различия?
- Не буду, - шепотом ответила я.
- Рад, что мы пришли к пониманию, - кивнул мужчина, привязывая лошадь возле харчевни. – Перекусим?
- Аппетита нет, - я снова отвернулась от него.
- Голубка моя, - рука Флэя легла мне на талию. – В каждом из нас живет свой дракон. У герцога дракон взял верх над человеком. А мы своих сейчас накормим и постараемся остаться людьми. Идем-идем, аппетит придет на запах горячей еды.
И он подтолкнул меня к дверям харчевни. Я села за стол у окна и посмотрела на засиженное мухами стекло. Флэй, махнув рукой подавальщику, сел напротив и тоже выглянул в окно. Поворачиваться к дикарю из Ледигьорда не хотелось, слышать его голос тоже. Впрочем, он сам со мной не заговаривал. Молчал и смотрел в окно, пока не подошел подавальщик в сером переднике, склонивший голову в ожидании заказа. Хотела сказать, что есть не буду, но запахи с кухни заставили передумать. Желудок предательски заурчал, и я покосилась на Флэя.
Он едва заметно улыбался, но по-прежнему на меня не смотрел. Раздражение вновь заворочалось во мне, поднимая голову.
- И все-таки, - не выдержала я и развернулась к дикарю всем корпусом.
Он тоже повернулся и приподнял бровь, ожидая продолжения фразы.
- Хорошо, я согласна, что мной, как и всеми, изначально движет эгоизм, я не святая, - раздраженно продолжила я. – Но неужели ты думал о Таргаре, закрывая собой герцога?
- Нет, конечно, - спокойно ответил Флэй, откидываясь на спинку грубого деревянного стула. – Почему я должен думать о благе Таргара? Естественно, я думал о своей цели.
- Но ты уверял меня…
- Уверял? – в темно-карих глазах появилась насмешка. – Нет, тарганночка, я тебя ни в чем не уверял. Всего лишь показал, что взвалить на свои плечи заботу о большом количестве народа может лишь тот, кто способен вынести ее. Решая вопрос жизни и смерти человека, ты руководствуешься личными мотивами, разве нет? В тот день передо мной не было выбора: дать умереть или защитить. Потому что мне он нужен был живым.
- Лучше бы ты не оборачивался в тот день, - упрямо повторила я.
- Ладно, - Флэй поставил локти на стол. – Я виноват?
- Да, - я посмотрела ему в глаза.
- В чем? – в его глазах не было ни злости, ни обиды, ни насмешки, просто интерес.
- В том, что остановил руку убийцы, - глухо произнесла я.
- И чтобы было, если бы остановил?
- Ру был бы жив! Я бы не перенесла всего то, что мне выпало за эти годы… - я осеклась, а бровь Флэя снова изломилась. – Да, я думаю о себе, бесы тебя задери! – воскликнула я и отвернулась к окну.
- Тарганночка, но виновных больше, почему ты вешаешь на меня всех собак? – я покосилась на него. – Например, его наемники. Сколько раз они прикрывали спину и прочие части тела своего господина? Насколько я знаю, погиб, защищая его некий тарг Кирс, друг детства и юности нашей светлости. Принял кинжал в свою грудь, прыгнув между псом и убийцей. Герцог бесстрашен, он никогда не отсиживается за спинами своих воинов, он сам воин. Потому всегда рядом есть кто-то, кто закрывает его. Почему же виновен только я? Потому что я единственный, кому ты можешь предъявить обвинение? – я вновь покосилась на него. – Ну, так и я хочу выдвинуть такое же обвинение.
- Мне?! – вопрос вышел громким.
- Тебе? Нет, не тебе. Тому, кто эту падаль не утопил в море вместо его брата. Тогда бы моя Золи была жива, а я сейчас учил своих сыновей охотиться и сражаться, радовался, глядя, на дочерей, жарко любил жену по ночам и даже не подозревал, что где-то есть некая Сафиллина Тиган, качающая на руках своих детей, ублажающая какого-то далекого тарга Руэри. Так почему именно я?
Мне очень не хотелось отказываться от своих слов и обвинений, которые я повторяла всю эту ночь, омыла слезами, взлелеяла и взрастила. Но дикарь был прав. Найяр уходил от смерти ни один раз, и не только Флэй спасал его. Когда ему было лет двадцать пять, герцог едва не умер от тяжелого ранения. Мог бы и погибнуть, не вмешайся наемники. Но он выкарабкался, Най говорил, как упорно цеплялся за жизнь: «Словно я знал, что боги приготовили мне величайший дар - тебя, мое сокровище». Что ж его не добили-то тогда? И тут же поймала взгляд дикаря, который словно читал мои мысли.