- Убирайся, ублюдок!
Мужчина посмотрел вслед своему господину, почесал лоб и закрыл рукой рот:
- Тронулся, - потрясенно прошептал он. – О, боги, - и поспешил поделиться новостью со своим приятелем.
Герцог, промчавшись по коридорам дворца, ворвался в первые попавшиеся двери на женской половине, схватил за руку обомлевшую бывшую фрейлину и дернул на себя, практически втискивая ее в свое тело. Почувствовал живое тепло, прислушался к биению сердца и начал постепенно расслабляться.
- Вина, вели подать вина, - потребовал он.
Женщина крикнула свою служанку, и та умчалась выполнять повеление хозяйки. Герцог, тем временем, жадно целовал тарганну, находя в этом занятии лишнее подтверждение, что рядом живой человек. Когда вино было доставлено, он быстро опустошил бутылку, взял женщину за руку и утащил на ложе, тут же овладев ею. Он двигался остервенело, словно пытался резкими толчками выбить из себя воспоминание о том ужасе, что только что испытал. После упал на подушки, прижал к себе сегодняшнюю любовницу и, наконец, уснул. Так он теперь проводил каждую ночь, опасаясь возвращения призраков, менялись только живые грелки. А по дворцу ползли слухи, что проклятье Руэри Тигана, брошенное на эшафоте, начало сбываться…
Глава 7
Глава 7
Ледигьорд. Территории племени Белой Рыси.
Птицы оглушали щебетом, деревья радовали глаз распускающейся листвой, снег, еще недавно покрывавший землю, оставил о себе память лишь в виде редких грязных островков. Я стояла, подставив лицо солнышку, и блаженно улыбалась, поглаживая выпирающий, округлившийся живот. Подкрадывающиеся шаги Рыся я услышала, но вида не подала.
- Р-р-р, - порычали мне в ухо, оплетая со спины руками.
- Р-р-рысик, - ответила я, откидывая голову ему на плечо.
Моей макушки коснулись любимые губы.
- Не рано разделась? – строго спросил муж, крепче прижимая меня к себе.
- Тепло, - ответила я, не открывая глаз. – Хорошо.
Ладонь Флэя любовно погладила мой живот.
- В засаде? – спросил он.
- Как истинное дитя Великой Матери, - засмеялась я.
- Вредный, как ты, - фыркнул Рысь, целуя меня в шею.
Это противостояние отца и дитя продолжалось с момента, как малыш начал шевелиться. Конечно, первой об этом узнала я, о чем поспешила сообщить мужу, как только он вернулся домой с охоты. Счастливый отец надолго прижал руку к моему животу, настойчиво уговаривая малыша поздороваться. Я уже устала сидеть, ожидая чуда, а Флэйри, сын Годэла, замерев, ждал, но никто на его призыв откликнуться не спешил. И когда ворчащий отец присел, прижимаясь к моему животу щекой, малыш, как положено сыну… или дочери Белой Рыси, напал из засады, врезав родителю в ухо. Тогда еще слабо, но со временем удары стали более ощутимыми. Со мной дитя общалось резво. Я махала рукой мужу в такие моменты, он осторожно подкрадывался, клал руку на живот, и младший Рысь затихал. Сердитый рысик прикладывал ухо, выговаривая:
- Совести у тебя нет. Ни стыда, ни совести. Слышишь меня? Эй, ты, там… Ох, ты ж! – восклицал он, держась за ухо и пряча улыбку. – Ничего, ты оттуда еще вылезешь, вот тогда и поговорим. – И к какому бы месту на моем животе Флэй не прижимал свое ухо, удар всегда следовал точно в цель.
Я смеялась, глядя на мужа, и не знаю, в который раз думая, что этот мужчина мне послан богами, Пращурами и Великой Матерью. Уж не знаю, что я сделала такого, чтобы заслужить его.
- И все же оденься, - строго велел Флэй и потащил меня в сторону нашего уютного домика.
- Флэй, - он с улыбкой посмотрел на меня. – Ты дерево, люби-имое.
- Эх, ты, тарганночка, - усмехнулся он, прижал к себе крепче и нежно коснулся моих губ. – Люби-имая.
Как мы пережили зиму? Легко пережили, тепло и уютно. Братья помогли нам подготовиться к холодам, они же натаскали сушеных грибов и ягод. Периодически притаскивали соления, травы, молоко, сметану и сыр, который я очень хотела научиться делать. Бэйри притащил два мешка муки, Дэйри яйца и несколько тушек убитых куриц, которых я сама ощипала, выпотрошила и убрала в холодное место. А Флэй исправно таскал из леса дичь. В общем, не голодали. Теплыми вещами нам так же помогли разжиться. Рысь изредка, но уходил в поселение, откуда приносил мне льняную ткань и нити с иголками, по моей просьбе. Шить я не умела, но очень старалась, и моя первая рубашка, которую я с трепетом вручила мужу, вызвала его веселый хохот, потому что оказалась кособокой, зато с вышивкой, это я умела. Но, не смотря на кривой покрой, Флэй ее одевал и нахваливал, пока я сама не спрятала эту рубаху, видя, что ему неудобно, но он упорно не желал с ней расставаться. На вопросы о рубахе, я предъявила лоскуты, и мне принесли новую ткань. В результате, сошлись на том, что в нашем доме появились новые рубахи, шитые не мной, а я их вышивала. Рысик полюбовался на результат моих трудов и сказал: