«Все мы теперь должны идти в бездну», в которой нам нужно будет отменить все законы и установления. Но этот путь полон опасностей, потому что есть силы и боги – те самые «управители мира» - которые пытаются перекрыть нам дорогу. Нужно найти способ их обойти, совершив то, чего не сумели сделать наши предшественники. Ни Шломо, ни Иисус, ни Саббатай Цви не справились с этим. Пройти будет можно только в том случае, если мы сумеем устранить все силы сопротивления, то есть богов других религий, а этого нельзя добиться иначе, как в «полной тишине» и даже коварством. В этом состоит тайна массá думá [58] - того великого молчания, которое подобает «верующим». Перед нами новый вариант первой саббатианской заповеди: недопустимость для «верующего» такой ситуации, когда его внешний и внутренний облик соответствуют друг другу. И вот в чем состоит, по Франку, истинный путь:
«Тот, кто хочет захватить крепость, не станет произносить речи, но придет туда со всем своим войском. Так и нам надлежит идти нашей дорогой, ничего не говоря». «Лучше увиденное, чем услышанное, потому что сердце не открывает своего знания устам». «Здесь нет нужды в мудрецах, потому что здесь массá думá». «Когда я крестился во Львове, я вам говорил: доселе! А отсюда и далее - массá думá! Замкните свои уста!». «Наши отцы всегда говорили, и чего добились они разговорами, что сумели исправить? Но здесь массá думá, здесь надо молчать и нести то, что нужно, и это бремя». «Если человек переходит с места на место, ему надлежит молчать. Подобно сие стрелку, натянувшему лук. Чем дольше он удержит дыхание, тем дальше полетит стрела. И так же здесь: чем дольше человек удержит свой дух и смолчит, тем дальше полетит стрела».
Но как только появилось «бремя молчания», так почти сразу же из него возникло «святое знание». Используемое Франком в данной связи слово Das или Daas – это не дат («религия», «закон»), как полагал Грец; во франкистских рукописях на иврите мы регулярно встречаем термин ха-дáат ха-кдошá («святое знание») и здесь тоже имеется в виду «знание» (в ашкеназском произношении дат звучит как дас, а дáат как дáас). Но при этом в «красных посланиях», о которых пойдет речь ниже, фигурирует именно дат.
Задачей стало обретение этого «знания». И путем ко «знанию» стало «присоединиться к народам», не смешавшись, однако, с ними. Стоящий на этом месте обретает свободу анархической жизни. «Это место, куда мы идем, не терпит никакого закона, потому что все это – со стороны смерти, а мы идем к жизни».
Этим место, которое открывается в «знании» (гнозисе), является Эдом или Эсав. Соответственно, предлагаемый Франком путь состоит в том, чтобы пройти в Эдом [59], во все глубины бездны, блюдя «бремя молчания», и называется это «дорога к Эсаву» - та самая дорога, которой шел праотец Яаков (cм. Быт. 32:4 и до конца гл. 33), именуемый «Яаковом первым» и предвещающий всеми своими действиями то, что теперь совершит «Яаков второй», т.е. собственно Франк. Теперь это уже не библейский Эсав, но его тайна осталась сокрытой: «Эсав, сын Ицхака, есть завеса над входом, ведущим во внутренние покои царя». И в этом - тайна колодцев, которые копали праотцы, причем тайна самого Яакова состоит в том, что он приходит к колодцу, выкопанному прежде другими, снимает с него камень и встречает там, у колодца, Рахель, а затем и ее отца, Лавана (cм. Быт. 29:1-14). Проход к «Эсаву» был найден также и волхвом Бил’амом (Валаамом). В этом месте устранена сила смерти, и оно состоит во власти Благого Бога, и там находится «она»: Дева, именуемая Рахелью в библейском рассказе о праотце Яакове, «прекрасная отроковица, у которой нет глаз» (это образ в Зогаре см. часть II, 95а). Она-то и есть истинный мессия, который не может быть мужчиной, как полагали прежде, и все украшения (или орудия) царя отданы ей. И - «не дай вам Бог надеяться на приход мессии-мужчины».
58
59
Как уже отмечалось выше,