- Не убедим, – Пятнашка судорожно вздохнула. – Не убедим… Тройная оплата…
- Неужели никто не поймёт, как это опасно? – спросил я. – Он же явно что-то недоброе задумал.
- Тройная оплата и благодарность! Шрам, ты хоть понимаешь, что это значит?
- Наверно, нет? – предположил я.
- Это быстрый пропуск в вэри, если благодарность утвердят в имперской администрации, – пояснила Пятнадцатая. – Из нас не все нори-то стали полноценными, а тут – возможность получать хорошие заказы, возможность зарабатывать… Может, не рассказывать нашим?
- Нет, – понимая, в какую ловушку загнал нас граф Кадли, возразил я. – Узнает, что мы не сказали, и… и мы с тобой вэри не станем никогда. А он узнает.
В последние месяцы ни мне, ни Пятнашке не было острой необходимости спорить между собой. Потому что думали мы очень похоже. Вот и в этот раз достаточно было обменяться взглядами, чтобы понять: мы уже пришли к единому мнению. Нас собирались использовать – и не обязательно с пользой для нас. Мы не знали, где, зачем и как это будет сделано. И это было ещё не самое худшее.
Вся наша встреча, весь разговор, все наши мысли и решения, поведение Соксона – всё было просчитано заранее. Я даже не был уверен, что это понял Соксон. Скорее всего, мудрец просто решил, что наблюдал картину самодурства начальника. И не понимая того – подыграл.
- Прости, я снова не удержался, – вздохнул я, вспомнив, как дал волю собственной гордости. Я уселся рядом с Пятнашкой и приготовился выслушивать обоснованные упрёки.
- Ты и не мог знать, – ответила девушка, дружески приобнимая меня. – Я тоже ничего не поняла… Мне кажется, ты даже немного им поломал планы своей выходкой.
- А я думал, наоборот…
- Нет, на такое они явно не рассчитывали, – Пятнашка поднялась, потрепав меня напоследок по голове. – Будешь вино?
- Буду…
- Нам надо понять, что и как говорить своим, – девушка достала из шкафчика кувшин и кружки, поставив всё на стол. – Иначе просто… Давай только ты будешь всё объяснять?
Я с удивлением посмотрел Пятнашку: обычно сложные вопросы с другими десятниками она решала сама, а мне оставалось только кивать.
- Ты бываешь очень убедителен, когда рассказываешь сомнительные истории, – пожала она плечами. – Так что тебе верят…
- Ну спасибо! – с сарказмом поблагодарил я её.
- Это талант, – серьёзно ответила Пятнашка. – Я вот так не умею, а у тебя получается. Вот тебе и стоит этим заняться. Знаешь… может, всё не так плохо?
- Всё плохо, – не согласился я, прислушавшись к ощущениям.
- Этого ты наверняка знать не можешь, – не согласилась Пятнашка. – Наместник ведь знал, что ты эмпат, да? Что ты чувствовал?
- Сначала веселье, презрение, ехидцу, – проговорил я, вспоминая. – Потом растерянность, удивление, негодование… Только знаешь… это уже после того, как они поняли, что не могут нас заставить.
- А когда ты их провоцировал?
- Ничего, – признался я. – Вообще ничего. Тогда в первый раз и стало подозрительно.
Пятнашка покачала головой и задумалась на несколько секунд.
- Да, этим мы ничего не сможем сделать – уйти бы живыми…
Дверь штаба отворилась, и с улицы вошёл Хохо.
- Пятнашка, там твои оглоеды дурью маются. Займи их чем-нибудь! – радостно сообщил он и только потом заметил наше настроение. – О чём грустим? Нам не заплатят последнее жалование?
- Нам готовы его оплатить в тройном размере, – хмуро успокоила его Пятнашка.
- Ну… Тогда нас проклянут после нашего отъезда? Назначат награду за наши головы? – предположил Хохо.
- Нам дадут хорошие рекомендации, – не согласилась девушка. – Но только если мы останемся ещё на полгода.
- Так давайте останемся! – предложил наш десятник и по совместительству казначей.
- Мы боимся, что… задержавшись, нам придётся остаться тут очень надолго, – объяснил я.
- Надолго – это насколько? – уточнил Хохо.
- Навсегда, – пояснил я. – И не нужны нам тогда будут благодарности и деньги.
- Собираю наших? – на мгновение задумавшись, предложил Хохо.
- Давай, времени-то мало, – кивнула Пятнашка.
Десятники выслушали наш рассказ молча и не прерывая. И только когда я закончил высказывать свои соображения – начали задавать вопросы. И, как и ожидалось, все готовы были остаться.
- Ты сам посуди, Шрам, – сказал Ша-арми (для меня навеки «бывший Шасть»). – Ваши с Пятнашкой подозрения – только подозрения. Да, нагнули вас там знатно, но ведь в результате мы вроде как остаёмся не в обиде?