Чувствуя, что время расплаты пришло, леди Эшли переступила через остатки сорванной одежды. Полные булочки её голого зада непристойно качнулись при движении. Она взглянула назад через плечо и увидела, что Рабин Джеймс тянется к свёрнутой плётке, закреплённой на поясе. Светловолосая красавица повернула голову вперёд и прикусила нижнюю губу, ожидая, когда телега тронется и потянет её за запястья, знаменуя начало её позорной и болезненной Голгофы.
Леди Эшли Гамильтон наблюдала со страхом, как кучер берёт поводья и понукает лошадь. Тяжёлые деревянные колёса застонали, и телега тронулась. Привязанная девушка последовала за ней, голые груди и булочки зада вздрагивали с каждым трудным шагом.
Плеть экзекутора настигла её на пятом шаге. Ремешок пропел в воздухе и обернулся вокруг тонких плеч обнажённой юной девушки. Нагое тело леди Эшли выгнулось в шоке, голова вскинулась, она плотно сжала губы, чтобы сдержать крик. Порка по спине была в новинку для непокорной светловолосой красавицы, так как объектом её предыдущих наказаний, дома и в школе для девочек, вместо этого была её пухлая нижняя часть.
Этот век нельзя было назвать излишне сентиментальным, и задняя часть резвой юной госпожи близко познакомилась с розгами ещё во время её взросления. Она много времени провела, перегнувшись через спинку кровати, пока её суровый отец обрабатывал её голый зад ремнём или стеком. И в Бёрчвудской Академии для Девочек юной сорвиголове леди Эшли далеко не единожды приходилось подставлять голый зад под палку или мартинет.
Высокий свист предшествовал второму удару, который по диагонали расчеркнул гладкую алебастровую поверхность красиво вылепленной, молочно-белой спины юной мученицы. Под обжигающей болью этого удара леди Эшли сильно закусила нижнюю губу, её тело дёрнулось в судороге, тонкие крылья носа раздувались от потока вдыхаемого воздуха. Боль от удара по голой спине, казалось, распространялась по нервам вниз, по грациозно изогнутому позвоночнику привязанной красавицы. Смотря непокорно вперёд, леди Эшли сохраняла безразличную позу, когда телега выехала со двора тюрьмы и покатилась по улице Бёртона.
Те зрители, что присутствовали при обнажении приговорённой леди и при первых ударах экзекутора, теперь протискивались на более выгодные позиции средь толчеи народа, уже стоявшего вдоль улицы. Среди толчков и матерных протестов хлынувших зевак плеть третий раз обернулась вокруг незащищённой талии нагой юной красавицы.
После жгучего удара леди Эшли втянула в себя воздух и взглянула в смятении вниз, на появившийся след от ремня, полоснувшего нежную кожу её живота лишь в дюйме от ямки пупка. Она споткнулась на миг, прежде чем выровняться, её голые груди неритмично тряслись при её нетвёрдых шагах.
Толпа зевак, следовавшая за телегой, благодарно пялилась на ещё не тронутую гладкость обнажённых ягодиц будущей госпожи Брокхёрста, предвкушая, что следующий удар плети упадёт на эти гордые, независимые холмики. И леди Эшли, плетясь несчастно вперёд в своём позорном наказании, тоже предчувствовала касание голой ярости плети и инстинктивно сжимала трясущиеся булочки зада в безнадёжной попытке защитить их.
Рабин Джеймс обозревал твёрдые спелые холмики нежно-белых ягодиц своей прелестной жертвы, терпеливо размышляя, прежде чем медленно занёс руку назад. Хоровой вздох толпы сказал леди Эшли, что плеть находится в пути, чтобы доставить пламенный поцелуй. Затем её привязанное тело лихорадочно дёрнулось, когда огонь обжёг полушария-двойняшки её голого зада, отпечатывая багровую полосу на пышном холсте источника наслаждений.
Булочки обнажённых ягодиц леди Эшли колыхнулись под жгучим ударом плети, глаза широко распахнулись, голова вскинулась, светлые локоны упали на плечи. Неконтролируемая дрожь зада приговорённой красавицы, украшенного рубцом от плети, стала сладким угощением для горожан, когда дочь графа Брокхёрста подверглась четвёртому удару из пятидесяти.
Собравшиеся глядели не отрываясь, страстно ожидая следующего удара кнута. Множество разнообразных эмоций пробегало в их умах: изумление, похоть, отвращение… может быть, сострадание. Мужчины, женщины и даже дети собрались здесь, чтобы присутствовать при том, как благородная леди будет выпорота и унижена им на забаву. И хотя некоторые из присутствовавших женщин могли бы чувствовать возмущение или негодование при виде человека того же пола, так бесстыдно выставляемого напоказ, дурная слава преступлений леди Эшли и её аристократическая надменность вызывали у них вместо этого лишь ощущение свершавшегося правосудия.