Я взглянул на закрытую дверь. Майя была там и не знала, что этот мир без ее сестры всегда будет немного темнее. Мне не хотелось разговаривать.
Я не был готов к этому. Да и буду ли когда-либо?
Оставалось слишком много секретов, которые я скрывал от нее, так много невыясненных вопросов, что стало сложно помнить, что нужно сохранить при себе, а чем можно поделиться. Она способствовала тому, чтобы я не мог держаться от нее на расстоянии.
А это как раз то, что мне нужно делать.
Она хрустнула суставами пальцев.
— Когда ты почувствуешь, что воспоминания возвращаются… Просто похрусти суставами пальцев, и не останется ничего, кроме мимолетной мысли. Понимаешь меня?
Майя заморгала, ее глаза остекленели.
— Нет.
Я приложил нож к ее запястью и медленно провел по коже.
— Это больше не причиняет боль, не так ли?
— Нет, — она была в шоке. — Это чувствуется…
— Как освобождение, — ответил я за нее. — Так и должно быть. Теперь, что происходит, когда ты хрустишь суставами?
Ее взгляд метался из стороны в сторону не в силах сосредоточиться на какой-либо вещи слишком долго.
— Я… — она снова моргнула. — Это значит… это значит, что я вспомнила, но не знаю, что именно.
— Ты вспомнила, как сильно ты любишь мороженое.
Она кивнула.
— Да… Ванильное.
— Ты любишь ванильное.
Сыпля проклятиями, я оттолкнул воспоминания и встал, чтобы бросить взгляд на свое отражение в зеркале. Каждая прядь темных волос была на месте, новый черный костюм превосходно скроен, голубая рубашка в полоску застегнута на все пуговицы, но мои глаза. В них, как всегда, не было блеска жизни. И в этот день, единственный из всех остальных, меня это волновало. Потому что это было еще одним напоминанием, что мир несправедлив.
Что такой человек, как я, продолжал жить.
В то время как такие, как Энди, уходили слишком рано.
Ничего похожего на справедливость.
Я сжал кулаки. Вот почему я так сильно работал над тем, чтобы спасти Майю, вот почему я подписал этот чертов контракт с ее отцом, почему я рвал задницу, чтобы держать ее на расстоянии.
И тогда, когда придет время.
Тьма станет для нее не тюрьмой.
А свободой.
ГЛАВА 13
Убийца, который орудует на пирсе, все еще на свободе, хотя в течение недели и не было зарегистрировано ни одного убийства.
~ «Сиэтл Трибьюн»
Майя
Этим утром я быстро выучила кое-что о Николае — у него раздвоение личности. На самом деле, нет, но это было единственным объяснением, почему вдруг доминирующий и ужасающий человек взял растение у престарелого портье и полил его.
Да, вы не ослышались, он полил его.
Я бы рассмеялась, если бы это было смешно, но это было очень странно. Это как смотреть на политика, который запускает кампанию под лозунгом «Я нормальный, такой же, как и все». Я даже начала ожидать, что он начнет целовать младенцев и бесплатно раздавать щенят. Он спокойно и — что наиболее шокировало — терпеливо объяснил, что я должна буду делать в течение дня в соседнем с ним кабинете.
Исследование.
И тогда, словно у него было раздвоение личности, он просто… Переключился. Он мельком взглянул на мобильный телефон, который держал в руке, побледнел, после чего выпалил инструкции о том, чтобы я соответствовала той зарплате, которую он платил.
— Новейшие штаммы венерических заболеваний, — он бросил папки на мой стол. — Изучи собранную информацию и исследуй возможные пути излечения.
Он начал потеть.
Потом чуть не наткнулся на стену, пока шел к той странной секретной двери, и захлопнул ее.
Мое сердце сильно стучало в груди от воцарившейся некомфортной тишины. Что он делал?
Я проглотила комок страха в горле, потому что он был не просто странным, он был совершенно непредсказуемым.
Я сильнее сжала руки на большом дубовом столе и посмотрела на кофе-машину слева от меня. Что же, по крайней мере, я знала, как делать кофе. С этим я могла справиться. Не имея ни малейшего понятия, когда он выскочит из своей суперзлодейской комнаты, я сделала две чашки, одну поставила на его стол, а вторую взяла с собой в кресло, попивая и разглядывая папки.
Спустя десять минут после своей странной вспышки, Николай появился в дверях. Вид его был непоколебим, руки по бокам сжаты в кулаки.
— Все в порядке? — спросила я.
Игнорируя меня, он быстро зашагал к своему столу и уставился на чашку кофе хмурым взглядом.
Беспокойство захлестнуло меня. Неужели приготовление кофе было плохой идеей?
— Что это? — он указал на чашку, его брови сошлись вместе, что выглядело как полное недоверие.
— Кофе, — смело ответила я. — Некоторым людям он нужен, чтобы функционировать, но, учитывая, кто ты такой, я не уверена, нужно ли тебе что-нибудь, кроме крови и душ девственниц, но я рискнула.
Его губы дрогнули.
— Я и не вспомню, когда кто-либо последний раз делал мне кофе.
— Даже в «Старбакс»?
Он не ответил, просто сел за стол, продолжая смотреть на кофе, словно боялся его попробовать.
— Я ничего не подмешивала, если тебя это интересует, — я вернулась к работе и продолжила читать толстую папку тематических исследований и пациентов, когда почувствовала его взгляд на себе.
Я взглянула в гипнотические карие глаза.
— Да?
Николай сделал глоток своего кофе.
— Он холодный.
Я приподняла брови.
— Я сделала для тебя кофе не потому, что это моя работа, а лишь потому, что пыталась быть милой.
— Верно, — он улыбнулся. — Но всегда вкуснее, когда кто-то его делает.
— Почему у меня такое ощущение, что тебе просто лень нажать на кнопку?
— Я переутомил вчера палец.
— Очень в этом сомневаюсь.
Тени сгустились под его глазами, и по каким-то причинам я почувствовала себя виноватой. Это была просто чашка кофе, и она не стоила того, чтобы о ней спорить. Я грациозно встала, взяла его чашку и подошла к кофеварке, чтобы сделать новую порцию напитка.
К трем часам дня я поглотила пять чашек кофе, Николай выпил лишь тот, который сделала ему я, после чего в спешке ушел, шепча что-то в телефон. Я встала, когда он уходил, думая спросить, что еще мне нужно сделать, но он бросил на меня предупреждающий взгляд, холод которого пронзил меня до самых костей.
Я чуть не упала, пытаясь сесть обратно на стул, после чего уставилась в монитор до тех пор, пока в глазах не появилась пелена.
Во время обеда его секретарь принесла пакет из «У Вэнди» с гамбургером и картошкой фри, а также ванильное мороженое.
Я издала стон удовольствия, и в первую очередь взялась за мороженое. Забавно, потому что я всегда ненавидела холодное. В детстве я плакала из-за мороженого, но однажды, в старшей школе, я просто не могла наесться им.
Каждый раз, когда у меня в школе проходило тестирование, мне сначала нужно было съесть мороженное, иначе я начинала нервничать.
Когда я закончила учебу, то праздновала окончание школы с еще большим количеством мороженого.
Это была зависимость, от которой я не могла избавиться, поэтому, когда я задумывалась о том, чтобы снизить сахар или похудеть, это вызывало приступы паники, будто я могла умереть без него. Словами не передать, как это глупо, но в этом вся я. Мой единственный недостаток.
— Время перерыва, — сказал глубокий мужской голос. Я посмотрела вверх и увидела Николая, который держал в руках свой пакет от «У Вэнди».
— Мило, — я закатила глаза и оттолкнулась от стола. — Я думала, ты ненавидишь «У Вэнди».
— Ну, да, — его улыбка была самодовольной. — Я подумал, что это заставит тебя улыбнуться, после того, как ты сидела, уставившись в монитор несколько часов подряд, — его взгляд метнулся к молочному лакомству. — Ты сначала ешь десерт?