Что-то, что он увидел в телефоне, сделало его таким.
Или это была просто грусть, которую я заметила у него в глазах, пока мы ехали в тишине. Я пыталась не пялиться, правда, пыталась, но было сложно этого не делать. Когда Николай был задумчив или печален, он выбрасывал в атмосферу эту загадочную притягательность, и становилось практически невозможно сдержаться, чтобы не наклониться и не прошептать: «Расскажи мне свои секреты».
Он был грустным и встревоженным весь день — с тех пор, как исчез в своем секретном кабинете.
— Почему контракт? — наконец спросила я, когда тишина стала чрезмерно напряженной.
Я поняла, что когда он зол, как сейчас, то могу спросить его о том, о чем до смерти хотела узнать с тех пор, как моя судьба была решена.
— Давай не будем обсуждать работу.
— Это не работа, — настаивала я. — Это моя жизнь.
— Жизнь, которую я довольно любезно разрешаю тебе прожить в одном из моих пентхаусов, — его голос был суров. — И давай не будем забывать о компенсации.
Я сжала зубы.
— Видишь ли, Николай… Большинство людей хотят выбирать, где и как им жить, где работать. Я знаю, это странно, но все же…
Его лицо озарила улыбка.
— У тебя нет выбора.
— И почему это?
— Скажи, у тебя есть братья? Сестры?
— Я думала, что ты знаешь обо мне и моей семье все, если это возможно… У меня есть сестра. Она умерла, когда была маленькой, а в прошлом году мой брат, Пайк, был безжалостно убит одним итальянским ублюдком, который явно недооценивал желание русских отомстить.
— Хм, интересно.
Ладно, я попалась на его крючок.
— Что именно интересно?
Его губы на мгновение сжались в линию.
— Твоя версия истории.
— Есть и другие?
— Несколько, — он съехал в сторону Эверетт. — Зависит от того, с кем говоришь.
— Я хочу знать твою версию.
— Уверен, что хочешь.
— Зачем было поднимать эту тему, если все равно не собираешься мне ничего говорить? Это бессмысленно.
Он перестал хмуриться и улыбнулся.
— Ты дуешься.
— А это работает?
Он издал тихий смешок, который наэлектризовал пространство в машине, касаясь моих нервных окончаний, вызывая дрожь и холод в жилах.
— Может быть.
— Итак? — я стиснула руки, чтобы удержать себя и не потянуться к нему — это была бы очередная ужасная идея, учитывая, как часто этот человек отвергал и ругал меня.
— Твою младшую сестру мы обсудим в другой день, — его лицо побледнело. — Твой брат, Пайк, оказался в неправильном месте в неправильное время, и твой отец счел благоразумным устранить его до того, как итальянцы решат начать войну между двумя семьями.
— Итальянцы, — выплюнула я.
— Спасли твою задницу, — закончил он. — И они более лояльны, чем ты когда-либо сможешь понять.
— Моя сестра? — спросила я с надеждой в голосе. Я никогда ее не встречала, для меня она была незнакомкой, хоть и семьей. — Что насчет нее?
Он заколебался, а затем прошептал:
— Это… сложно.
— Она умерла, — это прозвучало так однозначно, когда я произнесла это вслух.
— Нет.
Мое сердце будто остановилось, а кровь застыла в жилах.
— Что значит «нет»?
— Нет, — сказал он снова. — Не умерла. По крайней мере, не в младенчестве, — он заколебался, словно оценивая, что сказать дальше, его голос надломился. — На данный момент, мы должны просто оставить эту тему.
— Почему?
— Потому что, — он закрыл глаза, продолжая вести машину, потом открыл их и сказал: — ее жизнь кардинально отличалась от твоей… Давай сначала поедим, а потом обсудим твою сестру.
— Так мой отец солгал?
Николай прошипел:
— А как ты думаешь? Он продал тебя такому ублюдку, как я, так что… — не договорив, он пожал плечами.
— Ты не ублюдок, — сказала я, защищая его, потом закрыла глаза в унижении. Ему не нужна была моя защита, так же, как и то, чтобы я чувствовала себя виноватой по отношению к нему.
— Мы на месте, — Николай медленно остановил машину, и я подняла взгляд. Мы были на пирсе Эверетт.
— Снова работа? — я приподняла брови.
— Еда, — он открыл дверь машины. — Я обещал тебе хлеб.
— Лучше бы ему быть хорошим, — проворчала я, открывая дверь и присоединяясь к нему снаружи.
Ресторан оказался маленьким. Двойные железные двери были украшены огромными дверными ручками в виде рыб, а надпись на двери гласила «Конфетти». Это сразу расслабило меня, потому что, ну серьезно, кто ведет человека на ужин в место под названием «Конфетти», а потом убивает его?
Вау, я действительно думала, что он серийный убийца? Я посмотрела на него уголком глаза. Хорошая внешность? Есть. Гениальность? Есть. Богатство? Есть. Возможная социопатия? Точно есть. Отлично. Я ужинала с Тэдом Банди. От этой мысли я вздрогнула. (Примеч. Тэодор (Тэд) Роберт Банди — американский серийный убийца, насильник, похититель людей и некрофил. Его жертвами становились молодые девушки и девочки. Точное число его жертв неизвестно. Незадолго до своей казни он признался в 30 убийствах в период между 1974 и 1978 годами, однако настоящее количество его жертв может быть гораздо больше).
— Холодно? — Николай снял пиджак и обернул его вокруг моих плеч, прежде чем я успела сказать «нет». И все мысли о Тэде Банди вылетели в окно. Пиджак пах так, будто весь день провисел в дорогом магазине только для того, чтобы Мистер Смертельная Сексуальность надел его на пару часов, а потом его опрыскали самым приятным пряным одеколоном, который мне приходилось вдыхать в своей жизни.
— Ты будешь нюхать мой пиджак или войдешь, Майя?
Жар прилил к моему лицу, и я выпустила лацкан пиджака.
— Прости, мне показалось, что тут… нитка вылезла.
Ну, вы знаете, на лацкане без единой пуговицы, тем более без ниток. Хорошо вышло.
— Ах, досадные нитки, — подразнил он, его голос был безразличен, но поза выдавала то, что он был удивлен.
Тэд Банди. Тэд Банди. Тэд Банди. Мне нужна дистанция, мне нужно думать о наихудшем, потому что, по некоторым причинам, каждое его действие привлекало меня, заставляло задаваться вопросом, к какому типу мужчин он принадлежал, и о моем месте в его жизни.
— Мистер Блазик, — администратором оказалась невысокая блондинка с ярко-красными губами. — У нас есть для вас столик, просто следуйте за мной.
— Спасибо, Карли.
Внезапно я почувствовала теплую руку на своей спине. Каждый кончик пальца, казалось, опалял мою кожу, делая меня гиперчувствительной к его присутствию и снова к тому, как замечательно он пах. Но через мгновение его рука покинула мое тело, и я почувствовала потерю, которую не имела никакого права ощущать. Николай выдвинул черный бархатный стул. Я села, а Карли положила белую салфетку мне на колени.
— Газированную или обычную? — она держала в руках две стеклянные бутылки воды.
— Э-э-э, — я нервно облизала губы и посмотрела на Николая.
— Обычную.
Неужели он так сильно влияет на меня, что я даже сама не могу решить, какую воду предпочитаю?
— На этом все, Карли.
Отвергнутая, она просто кивнула и ушла. Я нервно осмотрела ресторан. Он был абсолютно пуст.
— Ресторан закрыт? — прошептала я, не уверенная, почему шепчу, но почему-то мой голос казался слишком громким.
— Нет, — Николай потянулся за моим бокалом и перевернул его. Как по волшебству появился официант и наполнил наши бокалы вином.
— Итак… — я потянулась за вином, нуждаясь в нем больше, чем в еде. — Это выходит за пределы бизнеса?
— Нет.
Я уставилась на него.
— Попробуй отвечать более развернуто.
Николай наклонился вперед, огоньки свечей бросали красивые блики на его лицо. Черт, мужчина был красив. Просто и уверенно улыбнувшись, он ответил: