- Разумеется.
Лео скрылся за дверьми, а я повернулась в сторону гостиной с чётким намерением отобрать Курта у Зака, но желание моё было несколько запоздалым. Виновник уже стоял в дверях и толи улыбался, толи ухмылялся. Но порой у него разницы между ними не видно.
- Пошли, - потянул он меня за руку. Как вихрь пронёс меня по лестнице наверх, затем по длинным коридорам. Через пару минут мы были в спальне, а у меня вдруг щёлкнул невидимый выключатель, высвобождая всё, что должно было произойти полчаса назад и в нужной последовательности: я вдруг удивилась, а затем меня накрыла волна счастья, но в другой момент я ужасно засмущалась. Те дни, проведённые у кровати Курта, были такими романтическими, я плела ему всё, что было на душе не особо заботясь о словах, а он оказывается, всё слышал… а потом меня отпустило. Вот только предательская слеза, скатившаяся по щеке, портила очаровательный момент, но я приказала себе не раскисать и не мешать радоваться долгожданной встрече, а по ироничной улыбке Курта стало понятно, что он прекрасно осведомлён о моей внутренней борьбе и счастливом обретении себя любимой после мимолётных сумбурных переживаний.
- Детка, ты ненормальная женщина, - прошептал он, обхватывая моё лицо тёплыми руками, и поцеловал мокрую щёку. - Всё та же, с теми же беспорядочными мыслями.
- Прошло не так много времени…
Что я несу?! Почти полгода прошло, и я едва с ума не сошла за это время!
- Мне казалось - вечность.
Курт опустил взгляд, и едва касаясь, словно боясь сделать лишнее движение, погладил небольшой животик.
- Наша дочь. Я помню, как ты была рада, когда узнала о том, что беременна… как я в тот миг желал проснуться и обнять тебя, поцеловать…
- Ты расскажешь мне, что с тобой произошло?
- Когда-нибудь, возможно… но не сейчас. В колонии проблемы, нужно их решить. Прости, но нет ни минуты свободной.
- Конечно, - выдавила я из себя, хотя желала возмутиться. И часа не прошло как он очнулся, и мне хотелось бы получить побольше внимания от отца ребёнка, которого ношу, но по правде говоря, он прав. Проблемы были серьёзными, да и мне пора на работу… А впереди целая жизнь.
И хотела было я сказать о своём умозаключении, как увидела, что Курт уже направился к своему гардеробу, схватил тёплые джинсы, так им любимые, свитер и начал спешно одеваться. Но его голова всё равно то и дело поворачивалась в мою сторону. И было в его взгляде столько тепла и сожаления одновременно, что всё было ясно без слов: он, так же как я, жаждет провести время вместе. Но мы в последний раз видимся что ли?
- Как ты себя чувствуешь? - спросила я, чтобы сгладить неловкое молчание.
- Хорошо, - ответил Курт, и я вдруг поняла, что он мне врёт. Не знаю как, просто поняла и всё.
- Курт…
- Детка, не сейчас. Я приеду к тебе после обеда.
Я недовольно помотала головой, взяла себя в руки и, отодвинув светловолосого варвара с отросшими белыми локонами с пути, пошла свою половину гардеробной комнаты. Разумеется, некогда гардероб принадлежал Курту единолично, но переехав сюда, я разумно рассудила, что имею право на половину этого помещения. Курт молчал, а значит не против такого самовольства. Хорошо.
Сняла с вешалки костюм тёмно коричневого цвета и белую блузку. Почувствовала как вторая щека намокла.
Да что же это такое! Злилась я на себя и тут же вытерла противную слезу. Схватила туфли, резко развернулась и упёрлась в грудь Курта.
- Всё хорошо, - тут же ответила я и добавила уже тихо. - Будь осторожен.
- Ты говорила, что твои силы спят, или я ошибаюсь?
- Да. Халлина сказала, что у марохов так всегда. Малыш до пятого, шестого месяца блокирует магические способности, так как формирует свои, - пожала я плечами. Интересно, а он действительно помнит всё, что я ему плела, пока он провалялся в без сознания?
- Та как ты узнала, что я обманываю тебя?
- Не знаю… но если ты не намерен мне что-либо объяснять, то давай не будем об этом говорить.
- Объяснять что? - не унимался он, а я обречённо вздохнула. Проснуться проснулся, а скверный характер никуда не делся.
- Я хочу знать, как ты на самом деле себя чувствуешь и что с твоими глазами, - заявила я, требовательно посмотрев на Курта. И хотя для этого мне пришлось задрать голову, получилось убедительно.
Курт сжал губы.
- Хорошо, мы не будем это обсуждать.
Да пожалуйста, больно надо! Быстро переоделась, собрала вещи и, взяв под руку Курта, направилась вниз, где его уже ждал Зак и Таул, нетерпеливо переминающиеся с ноги на ногу. Они куда-то собрались, и, судя по тому, как Зак и Курт сорвались с места и полетели в гараж, очень спешили.
- Таул, - успела я схватить мужчину за руку. - Пожалуйста, будьте осторожны.
Он непонимающе нахмурил брови, но кивнул, и в другую секунду скрылся за дверьми. А я осталась мяться в холле. Надо ехать на работу, а вести машину сама я не могла. Голова начинала кружиться и руки неметь ещё до того как я сяду за руль - этакий странный симптом токсикоза. Члены клана кто уже уехал на работу, кто-то ещё не вернулся… Ладно, доеду как-нибудь, - приняла непростое решение я и уже через пятнадцать минут бросила на сидение красной Феррари свою сумку. Завела мотор, решительно подавила приступ тошноты, подло подкравшийся к горлу, и нажала на газ. Но далеко уехать мне не удалось, едва я выехала из ворот гаража, как нос моей машины во что-то упёрся.
Открыла глаза, обнаружив, что они закрылись от страха, и увидела перед собой бок тёмно синего Мерседеса.
- Боже мой, Хас! - выскочила я, узнавая в потерпевшем члена Смотрящего клана. Не большой, но с широким лицом мужчина и чёрными кудрявыми волосами. Видимо он только что вернулся с дежурства, а я его задавила. - Ты в порядке? Прости, я не видела тебя.
- Алиса? Ты почему сама за рулём? - спросил он, даже не обратив внимания на помятую машину.
- Все разъехались, а я задержалась… Курт проснулся, - улыбнулась я.
- Да?! Это конечно хорошая новость, но почему ты осталась одна? - не унимался он.
- Ой, Хас, отстань! Надоели уже. На кухне свежий кофе, на плите пирог с клюквой и, если Зак не съел, сэндвич с индейкой. Иди, поешь и ложись отдыхать, - толкнула я его. - И отгони своего мерина, проехать мешаешь.
- Я отвезу тебя.
- Ты устал, а я не беспомощная. Не надо.
- Не обсуждается, садись, - кивнул он на свою машину, и спорить с этим не было желания. Конечно, мне жаль Хаса, он почти двое суток на ногах, но сама до работы я бы не доехала, это очевидно.
- Как он? - спросил Хас, как только мы выехали на скоростную трассу.
- Нормально, уже ускакал с Заком и Денди по делам.
- Это хорошо… может он хотя бы знает, что с тобой…
- А что со мной? - пробурчала я, злясь на чрезмерную заботу всех обитателей особняка. Это уже начало надоедать. И потом есть же ещё проблемы клана, волновался бы лучше о них!
- Алиса, я был женат и у меня были дети. Я знаю, как проходит беременность у женщины.
Я изумлённо открыла рот. Вот так новость. В клане было не принято обсуждать свою прошлую жизнь, у каждого был свой путь, приведший его в Смотрящий клан, и, как правило, этот путь не был полон радости и веселья. Но Хас, судя по напряжённому взгляду, не был намерен вдаваться в объяснения.
Подняла рукав пиджака и посмотрела на чернильно-синие пятна, которые каждый раз напоминали мне о той единственной ночи, что мы были с Куртом вместе, о том, как он меня любил.
- Я не хочу потерять этого малыша, - едва слышно произнесла я.
- Ты его не потеряешь. Курт вернулся, а значит, он найдёт решение этой проблеме, - уверенно произнёс Хас, но я с ним не была согласна.
***
- Курт? - произнёс Зак, отвлекая Главу от созерцания планшетника и просмотра почты и новостей за время его отсутствия.
- М? - промычал тот, не поднимая головы.
- Ты так и будешь делать вид, что всё нормально?
Курт поднял глаза на своего соратника, который то и дело отвлекался от дороги и нервно дёргал головой, смотря на пассажирское кресло. Он знал о чём тот думал, и знал, что он знает. Но Зак не Алиса, он так просто не отстанет, и будет добиваться ответов на свои вопросы, которых было невообразимое количество. Но признаться, что он слаб, как никогда в жизни… Тело, словно чужое, руки и ноги слушаются плохо, зрение стало хуже, да и координация ни к чёрту, но самым скверным было то, что он не чувствовал своей силы, словно её не было вовсе. Дар покинул его. Даже чтение мыслей давалось с неимоверным усилием. Чёткие и громкие слова превратились в едва различимый шёпот. Нет, ни за что он не признается в этом.