«Что же порождение Хаоса забрало у меня? – думал он. – Точно ничего важного. Нет у меня провалов в памяти. Я победил тварь до того, как она успела навредить мне. Но эти люди, очевидно, не в состоянии себя защитить».
– Нам надо выбраться отсюда. Фиона поднялась и уперла руки в бока:
– Нет, мы должны помочь этим людям, научить их бороться…
– Это невозможно! – Глаза драконида в темноте слабо светились красным. – Они не поверят тебе. В их твердолобых головах недостаточно ума, чтобы поверить тебе – или любому из нас. Единственное, чего они хотят – и от тебя, и от меня, и от Дамона, – чтобы мы остались и учили их. Правда, если отродья Хаоса найдут нас, вряд ли потом мы сможем кого-нибудь чему-нибудь обучать.
Дамон покрепче ухватился за прутья, потянул и тут же почувствовал, что они поддаются – решетка была вмазана в глиняный пол и такой же потолок. Если бы Грозный Волк не потерял столько сил, он был бы уже на свободе.
– Я не собираюсь ложиться и умирать, – сказал он, налегая на прутья. – У меня еще есть дела. Мы выберемся отсюда.
Рагх утробно зарычал и ухватился за решетку своей камеры, напряг мускулы и потянул прутья в стороны.
– Удачная попытка, – довольно прошипел он.
Скрипнула дверь, и коридор залил свет факела.
– Может, я смогу помочь?
– Мэлдред!
– Дамон, друг мой, как это ты вечно умудряешься попадать во всякие затруднительные положения?
Мэлдред склонил голову, чтобы, входя, не удариться о притолоку и пленники увидели, что он находится в своем истинном облике. Широким синим плечам людоеда было тесно в коридоре, макушка беловолосой головы задевала потолок, факел в его мощном кулаке казался жалкой веточкой. Несмотря на то, что одежда Мэлдреда превратилась в лохмотья, он выглядел чрезвычайно довольным.
– Но… как ты выбрался из Шрентака и как нашел нас здесь? – изумленно спросил Дамон.
– Я ведь маг, ты помнишь?
Дамон взглянул на Рагха, но тот лишь пожал плечами. Фиона зло прищурилась, но промолчала. Мэлдред передал Дамону факел, встал на колени и запустил пальцы в глину; его длинные белые волосы рассыпались, закрывая лицо и руки. Свет залил огромную фигуру людоеда, так что стали видны напрягшиеся рельефные мускулы и набухшие от напряжения вены.
– Что ты там делаешь? – спросил драконид.
– Творю заклинание. Помолчи, ладно? Мэлдред закрыл глаза, в его горле родился странный низкий звук, который набирал силу и очень скоро превратился в непонятную, завораживающую древнюю мелодию со сложным напевом. Пальцы мага все глубже погружались в размягчающуюся глину; по ней пошла рябь, как по жидкой грязи.
Дамон почувствовал, что прутья двигаются намного легче. Рагху тоже удалось немного расширить проем.
– Еще чуть-чуть, – поторопил Грозный Волк.
– Я пытаюсь, – откликнулся Мэлдред, прервав заклинание. – Странно, – добавил он. – Здесь становится холодно.
Магическое пенье возобновилось. Дамон бросил факел и заработал обеими руками. Он знал, что холод означает приближение порождений Хаоса. Бывший рыцарь огляделся, высматривая в колеблющихся тенях горящие глаза нежити, затем резко выдохнул и наконец сломал решетку.
– Призраки идут, – прорычал Рагх.
– Да. – Грозный Волк шагнул к другой камере, чтобы помочь дракониду с его решеткой. Совместными усилиями они разогнули прутья так, чтобы сивак и Фиона смогли выйти.
Соламнийка, прижав к груди узел с одеждой, остановилась посреди коридора и воззрилась на Мэлдреда.
– Лжец. Лжец. Лжец, – проговорила она. С каждым словом изо рта девушки вырывалось облако пара. Дамон уже дрожал от все усиливающегося холода.
– Мал, надо идти отсюда. Там…
Он запнулся, взглянув вдоль коридора. Там три тени, отделившись от стены, превратились в некие подобия человеческих фигур. Их глаза устрашающе пылали, бесплотные руки тянулись к людоеду и освобожденным пленникам, длинные когти извивались, как змеи.
– Клянусь Отцом! – Мэлдред быстро поднялся на ноги. – Это что за странные существа?
– Здесь их называют призраками, – ответил Рагх.
– Поганая нежить, – сплюнул Дамон. – Исчадия Хаоса! У нас нет ничего, что можно им противопоставить!
Мэлдред обнажил меч, и тени кудахчуще рассмеялись.
– Это против них не поможет, – сказал Дамон и начал подталкивать спутников к двери в другом конце коридора.
– Может, вот это сработает. – Мэлдред вынул что-то из-под рваной туники, держа предмет так, что остальным его не было видно. – Я вытащу нас отсюда.
Людоед собрал все магические и физические силы, крепко сжал драконью чешуйку и сломал ее пополам.
– Лжец. Лжец. Лжец, – неистово повторяла Фиона, в то время как серый туманный вихрь вынес их из тюрьмы.
Тени минувшего
Дамона окружала пустота, нескончаемый мрак простирался во всех направлениях. Невозможно было что-либо разглядеть – ни формы, ни тени, но он чувствовал, что движется, хотя ноги его висели в воздухе, ничего не касаясь. Грозный Волк вытянул руки вперед, затем в стороны, но его пальцы чувствовали только теплый влажный воздух.
Это была потрясающая перемена после холодного ветерка, ворвавшегося в его тюремную камеру, вначале остудившего разгоряченное борьбой с решетками тело, но после превратившегося в ледяное дыхание порождений Хаоса.
Дамон хотел было окликнуть Мэлдреда, но вдруг почувствовал зловоние, из-за которого ему сразу расхотелось открывать рот, к тому же Грозный Волк сомневался, что друг его услышит – сам он не слышал даже стука собственного сердца.
Смрад между тем усиливался.
Бывший рыцарь знал, что в этом виновата магия, и корил себя – он не сказал Мэлдреду, пока тот творил заклинание, что их нужно отправить на Южный Эргот, в форт Соламнийских Рыцарей. Впрочем, маг действовал слишком быстро, и у Дамона попросту не было такой возможности. Он не успел даже спросить друга о том, куда они направляются. Возможно, в Лес Квалинести, возможно, на восточный берег Ностара. Но, по крайней мере, не в земли людоедов.