Он считал, что религиозные взгляды не должны влиять на работу. Настоящий репортер должен быть совершенно открытым для разных мнений.
Кэрри всегда ожесточенно спорила с Тимом по поводу веры и прессы. А вот Анжела нет. Она ценила тот факт, что Тим «верующий человек», как она это называла. Но она также восхищалась его способностью забыть о личном, когда он писал статью или читал лекцию. «Мы никогда не знали, каковы твои убеждения, — сказала ему как-то Анжела позже, гипнотизируя его своими яркими голубыми глазами. — Но мы всегда знали, что ты хороший журналист. Мы знали, что ты никогда не сдаешься и не отступаешь. Ты представляешь, какая это редкость в наши дни?»
Он, без сомнений, был героем для Анжелы. Он знал это с того дня, когда она подошла к нему однажды весной после занятий на первом курсе и пригласила на свидание.
— Профессора не должны встречаться со студентками, — сказал он, выдавливая из себя улыбку.
Она посмотрела ему в глаза, ее очаровательная прямота смущала его.
— А пообедать вместе мы не можем?
Они пообедали. Неделю спустя она пришла к нему в кабинет.
После этого месяц за месяцем он боролся с искушением. В конце концов, по правилам преподаватель действительно не может ходить на свидания со студенткой, которая у него в настоящий момент учится. Университетская комиссия по этике, впрочем, давно вынуждена была согласиться, что нет ничего плохого в отношениях по обоюдному согласию, когда занятия официально заканчиваются.
Тим держался, флиртовал с Анжелой, наслаждался обедами и занятиями, но границу не переходил. Когда началось лето, и девушка уехала в свой родной Бостон, Тим ощутил облегчение. Он был рад избавиться от чувства вины за свои поступки и постарался забыть об Анжеле и сосредоточиться на своем браке. Но Кэри много работала, ее часто не было дома, почти каждый день она была слишком занята, чтобы проводить с ним время, и очень уставала, чтобы с любовью ждать его вечером.
Когда Анжела вернулась после каникул, Тиму, хоть он и не открыл правду жене, наконец пришлось признаться самому себе в том, что он влюблен в Анжелу Мэннинг. По уши, абсолютно, без всяких сомнений! Это было неправильно, но он не мог отрицать свои чувства и то, что он не в состоянии не проводить с ней время.
Когда он понял это, голос зазвучал в его душе без перерыва.
Покайся... Вор приходит только для того, чтобы украсть, убить и погубить.
Голос напоминал ему стихи из Библии, отрывки, которые он учил в детстве и не вспоминал годами.
Я пришел, чтобы вы имели жизнь, и жизнь полную.
Тиму больше всего нравилась эта цитата. И жизнь полную. Как будто бы чтение Библии или посещение церкви могли дать ему то, что он мог почувствовать с Анжелой.
Жизнь полную?
Тут Библия явно ошибается. Он нигде не чувствовал такой полноты жизни, как в объятиях Анжелы. Тим постепенно отказался от некоторых принципов и верований, которые когда-то были основой его жизни — основой, которая теперь казалась совершенно непрочной и почти смешной.
Конечно, кое в чем он сомневался уже давно. Мир был сотворен за шесть дней? Ковчег с сотнями животных плавал по миру, полностью затопленному водой? Люди исцелялись от болезней, просто омывшись или помазав себе глаза грязью? Тим уже давно считал, что такие события либо должны быть истолкованы символически, либо вымышлены.
Но недавно он начал задавать себе еще более серьезные вопросы. А что, если Бога вообще нет? Что, если Библию написала группа людей, желавших укрепить мораль в современном развращенном обществе? Что, если настоящая жизнь, настоящая правда — это поиск родственной души?
Кого-то, чья душа кажется недостающим кусочком твоей мозаики?
Кого-то, подобного Анжеле.
За те недели, что они с Анжелой были вместе, эти вопросы постепенно превратились в его сознании в ответы, и он уже был практически готов отказаться от религиозной традиции целиком, принять реальность новой жизни и новой любви.
Но он не был готов сказать об этом жене, и в этом крылась проблема. Ом знал, что правильнее будет во всем признаться. Но, когда Кэри встречала его у двери каждый вечер, он не мог заставить себя посмотреть ей в глаза и сказать правду: он хочет развода и любит другую, к тому же — свою студентку.
Не надо быть психологом, чтобы понять, откуда берется чувство вины, беспокоившее его днем и не дававшее спать ночью. Тим легко убедил себя, что всплывавшие в сознании цитаты и из Писания — работа его воображения, запутанные сигналы мозга, проявление угрызений совести.
Он предпочитал не реагировать на все это. Чувство вины пройдет, когда он примет решение оставить Кэри и перестанет вести двойную жизнь. Тогда голоса, которые не дают ему спать сейчас, замолкнут. В последнее время, впрочем, ситуация изменилась. В течение нескольких недель чувство вины будило его упорными проповедями об истине и покаянии. Но в последнее время появилось что-то еще.
Слезы.
Мысль пришла как раз вовремя — он понял: это опять случилось. Посреди ночи, в постели рядом с женщиной, которая покорила его сердце и опьяняла его чувства, Тим Джейкобс, уважаемый преподаватель и отчаянный журналист, плакал. Тихо всхлипывал, как если бы кто-то умер.
Тим моргнул, чтобы прогнать слезу, и вдруг понял: кто-то действительно умер. Он сам.
Тихо и спокойно он вытер слезы и заглушил всхлипывания, но на душу камнем легла грусть. Эта печаль была такой глубокой и настоящей, что ему было больно даже думать об этом. Как будто с его сердца сняли некий покров, и он увидел, каким он был раньше: мальчиком-идеалистом, энергичным подростком, думающим о Боге студентом, трудолюбивым журналистом, романтичным женихом, верным мужем.
Тот человек умер.
Измена Кэри была последней и смертельной пулей в сердце того, что осталось от человека, которым он когда-то был.
Он лежал в темноте, рядом со спящей Анжелой, и печаль внутри него росла. У него снова потекли слезы, он плакал о Кэри, нежной молодой женщине, которой обещал верность на всю жизнь. Он плакал о детях, которых у них никогда не будет, о старости, которую они не проведут вместе.
Тим проглотил ком в горле и снова попытался унять слезы. Откуда берутся все эти чувства? Почему ему сейчас так больно? Его любовь к Кэри остыла намного раньше, чем он встретил Анжелу. Но Кэри была его женой. Он страстно мечтал быть с Анжелой, но и Кэри заслуживала лучшего.
Как я мог допустить все это? Что со мной случилось? Во что я превратился?
Неприглядные ответы пришли Тиму на ум так же быстро, как и вопросы, и сердце его сжалось. Хотя он считал себя сильным человеком, скорбь, которая охватила сейчас его душу, могла его сломать. Обычно такие моменты сопровождались голосом, явственно звучавшим внутри него и убеждавшим, что и теперь искупление возможно, если он попросит о нем.
Но Тим, тихо плача на подушке Анжелы и скорбя о том человеке, каким он когда-то был, и о браке, который он вот-вот потеряет, горюя о собственной решимости идти до конца, понял еще одну вещь, которая разбивала ему сердце больше, чем все прочие утраты вместе взятые.
Слова на табличке, подаренной Кэри, были правдой. Без Бога он был не так силен, как самонадеянно полагал. Вовсе нет. Вот почему он так много плакал в эти дни. С его ожесточенным сердцем случилась вещь, которой он никак не ожидал, когда впервые связался с Анжелой Мэннинг.
Оно разбилось.
Глава 2
Кэри Бакстер Джейкобс смывала макияж, когда телефон зазвонил. Она положила салфетку на край раковины и быстро провела полотенцем по щекам и лбу.
Нa Блумингтон, штат Индиана, спустилась великолепная осенняя ночь — одна из тех, что вдохновляют художников на пейзажи с залитыми лунным светом домиками и высокими холмами. Кэри всегда приветствовала смену времен года, и хотя последнее время они с Тимом были так заняты, и она часто чувствовала себя усталой и больной, более короткие дни и осенняя листва обещали наступление более спокойного времени, долгих темных вечеров. Они смогут посидеть вместе и обсудить идею, волновавшую Кэри последние полгода.