Я буду ждать всю жизнь твоего возвращения, веря, что однажды ты вспомнишь, кто ты и что мы пережили вместе, и найдешь путь обратно ко мне. К нам.
Все еще любящая тебя Кэри .
Из-за влаги, наполнившей глаза, Тим ничего не видел.
Он моргнул и почувствовал, что слезы горят у него на щеках. Снова и снова он перечитывал конец письма, неспособный описать те чувства, которые бушевали в нем. Часть его тосковала о том, чего он уже лишился — о том, чтобы быть с Кэри, когда она узнала о ребенке, и помогать ей бороться с утренней тошнотой. Как в прошлый раз.
Только теперь, если прошло уже три месяца, опасность выкидыша почти миновала. И это значит...
Он уронил голову на руки и громко застонал. Он, правда, будет отцом. Именно в тот момент, когда он полюбил другую женщину, его жена наконец-то ждет ребенка. Эта мысль была для него невыносима, он отчаянно захотел выпить бокал вина или стаканчик виски. Чего угодно, чтобы смягчить боль.
Он всхлипнул. Вдруг он почувствовал, что ему не хватает Кэри, — так сильно, как не мог бы и вообразить еще несколько дней назад. Он больше всего хотел обнять ее и попросить у нее прощения. Если бы только можно было вернуться назад, в то время, когда он еще не встречал Анжелу.
С его глаз словно упала пелена, и он увидел себя таким, каким он был на самом деле. Во что же он превратился? Какой бы занятой и невнимательной ни была Кэри, это не оправдывало его связи с Анжелой.
Он закрыл глаза и подумал, что же делать дальше. Он мог позвонить пастору Марку. Или же позвонить Кэри, поехать в дом ее родителей и попросить у нее прощения.
Но была одна проблема.
Его чувства к Анжеле Мэннинг оставались такими же сильными. Она была молода и очень уязвима, несмотря на показную холодность, которую она демонстрировала окружающим. За последний год она отдала ему свое сердце, и его любовь к ней не была мимолетным капризом, какой-то прихотью. Она была реальна — так же реальна, как и чувства к Кэри.
Он закрыл глаза и представил себе, как танцевал с Кэри на свадебном торжестве. Она была неописуемо прекрасна. Волна желания прокатилась по нему, и он стал сам себе отвратителен.
Он не был донжуаном, в отличие от некоторых мужчин. Но каким-то образом ему удалось полюбить двух женщин одновременно. Отношения с одной трогали его сердце, а с другой были новыми и сильно возбуждали, он чувствовал себя нужным и важным.
Образ Кэри в свадебном наряде продолжал стоять у него перед глазами. Ее волосы в тот день были уложены просто чудесно, несколько волнистых прядей обрамляли лицо. Лицо это было свежим, полным надежды, невыразимо нежным.
А каким был он? Он был счастлив и полон жизни, у него было столько надежд на будущее. Как же все изменилось? Как из той пары, которую он вспоминал, они превратились в таких, какими были сегодня?
Даже теперь он был уверен, что никогда никого не любил так, как любил в те годы Кэри Бакстер. Разве он не искренне обещал вечно любить ее? Разве он не обещал Богу любить ее вечно? Он потер виски. Что же случилось с ним потом? Предал ли он свою веру так же, как и жену?
Он не всегда относился к Богу серьезно — ни в детстве, ни в подростковом возрасте. Хотя он рос в семье миссионеров, вера была для него всего лишь привычкой. Но все изменилось вскоре после его поступления в колледж.
Он вспомнил телефонный разговор со своим отцом в середине своего первого года учебы. Тим сообщил ему, что возглавляет молодежную христианскую организацию, и отец чуть не заплакал при этом известии.
— Я так горжусь тобой, сынок, — связь была не очень хорошей, и голос отца время от времени пропадал. — Мы с матерью молились о тебе и верили, что ты действительно познаешь Иисуса. Вот это и случилось.
Тим осознавал, что эта перемена произошла с ним в христианском лагере на берегу озера. Там он слышал проповедь о конце света. Пастор говорил о нем так, словно он может случиться завтра, и вдруг сердце Тима хаотично забилось, отстукивая странный ритм в его груди и угрожая вырваться наружу из тела.
В то время Тим нечасто молился, если речь шла не о молитве вслух, за группу. Он не привык общаться с Господом про себя и не делал этого до того дня. Но тогда, с отчаянно бьющимся сердцем, боясь, что жизнь его прекратится прямо сейчас, во время проповеди, он произнес самую искреннюю молитву в своей жизни.
Господи, что это было? Что со мной случилось?
И в глубине сердца он услышал ответ:
Слушай Мое Слово и исполняй его.
Бог словно обращался непосредственно к нему. Эти слова прозвучали так четко, словно их произнесли в громкоговоритель.
Тим вспомнил, что после этого внимательно слушал проповедника. Когда он упомянул о возвращении Христа и о том, как Его последователи будут восхищены на небеса, Тим уже не закатывал глаза и не мечтал о перерыве. Он слушал, как человек, минуты которого сочтены.
— Вы думаете, что вы молоды и непобедимы, что вас ждет долгая — долгая жизнь? Позвольте мне сказать вам то, что говорится в Библии: «Что такое жизнь ваша? — процитировал он Послание Иакова. — Пар, являющийся на малое время, а потом исчезающий».
Тим помнил, какое впечатление произвели на него эти слова, когда он сидел на полу плечом к плечу с сотнями других учеников колледжа. Впервые в жизни Тим почувствовал, что произнесенные пастором слова касаются непосредственно его самого.
Он слушал, а проповедник продолжал:
— Вы можете играть с Богом сегодня, но однажды... однажды ваше лицемерие обернется против вас. В Писании ясно высказана одна истина, — его голос стал мягче, он был полон сострадания. Он обводил взглядом студентов, пока его глаза не остановились на Тиме. — Однажды перед Ним преклонится всякое колено, и всякий язык будет исповедовать, что Иисус Христос есть Господь, — он сделал паузу, продолжая смотреть на Тима. — И в тот день, если вы пытались обманывать Бога, если ваше имя еще не начертано в книге жизни Агнца, вы сможете попасть навеки только в одно место. Место мучений, огня и вечного отчаяния.
Сердце Тима забилось еще чаще, и прямо там, в окружении массы парней, уважавших его, и девочек, считавших его умным и симпатичным, Тим Джейкобс склонил голову и опять поговорил с Господом.
Прости меня, Отец. Я знаю, что он говорит обо мне. Я только играл с Тобой и не верил в Твою истину до сих пор. Прости меня, Господи. Теперь я верю в Тебя. Я хочу, чтобы мое имя было записано в Книге жизни Агнца с этого мгновения.
После этого его сердце забилось в нормальном ритме, и он ощутил необыкновенный покой. В последующие недели, месяцы и годы Тим старался делать то, чего ждал от него Господь. Он изучал Библию как слово Божье. Он периодически посещал церковь и публично посвящал свою жизнь Христу. Каждый день он узнавал что-то новое о Боге и Его истине, и это изменяло его жизнь.
Какое-то время он даже хотел стать священнослужителем, но вскоре обнаружил, что его страсть — журналистика. Он получил диплом и переходил из одной газеты в другую, пока не защитил диссертацию. И как-то в процессе этого ему удавалось сохранять свои убеждения, что непросто для журналиста.
Это было прекрасное время, полное новых переживаний. Тогда и любовь к делу росла и крепла внутри него. Он добился своей цели — стал преподавателем журналистики в университете. Вера привела его к Кэри.
Но теперь все это казалось таким далеким. Как его любовь к Богу и Отцу Небесному превратилась в обязанность, начала стеснять его? Тим знал ответ. Это происходило постепенно, когда он боролся за профессиональный успех и пытался обойти своих коллег.
А когда его любовь к Кэри стала привычной рутиной, которая ему надоела?
На этот вопрос он мог дать более конкретный ответ. Это случилось, когда Анжела Мэннинг вошла в его класс.
Кэри не особенно интересовалась колонкой, которую он вел, и тем, чему он учил, а Анжела была им увлечена. Она помогала ему чувствовать себя замечательным преподавателем и чудесным человеком, и вскоре он понял, что ее внимание — искушение для него.