— Что? — Кэри почти не дышала. Она говорила шепотом, и обхватила себя руками, желая уберечься от взрыва боли, который зрел внутри. Это невозможно. — Почему... почему сестра сказала мне, что это твоя девушка?
Райан уронил голову ей на колени и оставался в такой позе, пока, наконец, не заговорил.
— Я много раз говорил об этом с мамой, — его руки дрожали. — Она уверяла меня, что непонимания из-за тренера не могло возникнуть, и настаивала, что ты просто поняла, что нам пора расстаться.
Горе Кэри было так глубоко, что она тонула в нем.
— Я рассказала папе о том, что сказала сестра, и он пошел узнать побольше об этом. Он не успел спросить, как услышал разговор сестер о тебе, о том, что все надеются на чудо и как верна тебе твоя девушка, которая будет сидеть рядом с тобой, пока ты не очнешься.
Райан поднял голову, у него был усталый взгляд, словно за прошедшие несколько минут он постарел на десять лет.
— Моя мама говорила о тебе, не переставая. Она рассказала им, что ты ждала меня, пока я занимался футболом, что ты приехала сразу же, как узнала о травме, — его слова проникали ей прямо в душу, а голос был едва громче дуновения ветра. — Она говорила о тебе, Кэри. Неужели ты не понимаешь?
Новые рыдания заклокотали у нее в горле, она покачала головой.
— Это невозможно. Я ждала в вестибюле, и когда твоя мама вернулась, она сказала мне, что тебе лучше. Она тебя видела. Врачи добились того, что ты пошевелил пальцами ног и рук. Она ничего не сказала про девушку, и я подумала: она не хочет, чтобы я это знала. Иначе почему бы она говорила о ней сестрам, а не мне?
Все встало на свои места, и ни одному из них не понравилась сложившаяся картина — боль, обида и непонимание, которые определили всю их будущую жизнь.
— Ты так и не пришла ко мне. Я был накачан медикаментами и почти ничего не понимал, Кэри. Я даже не знал, что тренер там была. Она просто выполняла свои обязанности.
Рыдания вырывались из груди Кэри, как лава из вулкана.
— Я пробыла там весь день, а, когда мы уезжали, я сказала твоей матери, что не хочу тебя беспокоить, — Кэри наклонилась к его голове, стараясь не упасть со стула. — Я думала, она поняла, о чем я... что я не хочу мешать тебе и твоей... твоей девушке.
Руки Райана все еще лежали у нее на коленях, и Кэри погладила их пальцами, скорбя об утрате, пытаясь представить себе, во что обошлось им непонимание в тот день.
Первые три месяца после операции он оставался в реабилитационном центре в Далласе, его лечили на средства «Ковбоев». Когда ему стало лучше и его выписали, он отправился в центр для тренировок, где по три раза в день занимался с тренерами и терапевтами.
— Я звонил тебе, но мне казалось, что все изменилось, — глаза Райана снова блеснули. — Я был так занят тренировками. Я думал, что мы все обсудим позже.
Ветерок зашелестел листвой над их головами, и Кэри чихнула.
— Я хотела спросить тебя о девушке, кем бы она ни была, но я подумала, что ты сказал бы мне сам, если бы хотел, чтобы я о ней знала, — она стиснула его пальцы. — Кроме того, я пыталась забыть о тебе.
Райан отодвинулся назад, его глаза ласкали ее лицо.
— И получилось?
Она подумала о Тиме и о счастливых моментах с ним, о своем сильном желании спасти свой брак. Потом она подумала о Райане и о том, как чувствовала себя здесь и сейчас, и поняла, что может сказать только правду, ответ был таким же несомненным, как ее имя.
— Нет, я так и не забыла тебя.
Он сплел свои пальцы с ее и посмотрел в небо.
— Я так и не понял, почему ты изменилась, что случилось. Моя мать говорила, что ты устала ждать, и это казалось разумным. Я подумал, что ты решила жить своей жизнью, — он опять посмотрел на нее, его голос был усталым, словно реальность их потери лишала его чего-то жизненно важного.
— Мне казалось, что ты должен сам был рассказать мне о своей девушке. Мне казалось, она должна быть необыкновенной, иначе твоя мать не стала бы рассказывать сестрам о ней. И она не сидела бы с тобой после операции, — Кэри пожала плечами, в горле у нее першило. — В следующие пять месяцев мы с тобой разговаривали только несколько раз.
Его глаза сузились, и она видела в них боль. Эта боль не отличалась от ее собственной. Он вздохнул.
— А потом ты познакомилась с Тимом.
— На следующий год.
— Между вами уже все было серьезно на вечеринке в честь окончания учебы, — он помолчал мгновение, потом сказал медленно и печально. — Когда я увидел тебя в тот вечер, то понял, что ты вправду ушла, что я потерял свой шанс.
Кэри решила сказать ему правду. Она опустила глаза, а, когда подняла их вновь, то молилась о том, чтобы он понял, как она сожалеет.
— Это было представление, — ее голос затих. — Тогда мы с Тимом были просто друзьями.
Услышав эти слова, он отстранился еще сильнее, отнял у нее руки и приподнялся на коленях.
— Но зачем ты это сделала?
В ней пробудился гнев.
— Я думала, что у тебя серьезные отношения с девушкой, о которой ты никогда мне не рассказывал, и даже не сообщил мне о том, что я для тебя осталась в прошлом, — ее подбородок дрожал. — Когда я узнала, что ты придешь, я попросила Тима сделать вид, что между нами что-то есть, чтобы ты не подумал, будто я достаточно глупа и продолжаю ждать тебя.
В его голосе было тихое самоотречение.
— А знаешь, о чем думал я?
Она боялась спрашивать это:
— О чем?
Боль в глазах Райана была такой сильной, что от одного взгляда на него ей стало плохо на самом деле.
— Сейчас, когда мне уже хорошо и я вернулся домой, сейчас, когда я пережил то, с чем многие не справляются, я подумал, настала пора сказать тебе, как я по тебе скучал, — его голос был надломленным шепотом. — Я хотел жениться на тебе, Кэри. Я никогда не думал, что ты можешь найти кого-то другого.
Она не могла вынести безумия всего этого. Встала, оттолкнула стул и сделала несколько шагов к воде, снова рыдая. Почему она не задала ему эти вопросы тогда? Надо было спросить его о девушке; тогда она узнала бы правду.
Моя жизнь так запуталась, Господи, а Ты... Ты мог бы предотвратить все это!
Она не услышала ободряющих слов, только эхо собственных сомнений, которое звучало в ее опустошенном сердце. Она почувствовала, что Райан подошел и обнял ее за плечи, привлекая к себе. Она знала, что не должна оборачиваться, не должна разрешать ему утешать себя в ночной тиши на берегу озера Монро.
Но, хоть она и знала это, в ее сознании возникали образы, которые она день и ночь прогоняла после ухода своего мужа: Тим целует свою новую возлюбленную, обнимает ее, ласкает...
Обязана ли она быть верной Тиму после того, что он сделал?
Она доверила свои заботы осеннему ветру, повернулась и растаяла в объятиях Райана, обнимая его в ответ и чувствуя, что все это ей до боли знакомо.
— Мне так жаль, Райан.
Она плакала, уткнувшись в его свитер, прятала в нем свое лицо и повторяла снова и снова.
— Мне так жаль... мне так жаль...
— Ш-ш-ш, — он мягко укачивал ее, ей было тепло и безопасно, боль утихла.
Когда рыдания стали затихать, он отступил, чтобы увидеть ее лицо.
— Ты не виновата, — он наклонился и поцеловал ее в лоб. Кэри видела по его озабоченному взгляду, что это дружеский поцелуй. Но прикосновение его губ к коже вызвало совсем другое чувство.
— Конечно же, это я виновата, — она покачала головой и потупилась. — Я придумала сама то, что не было правдой... и из-за этого мы... — голос изменил ей.
Он нежно приподнял ее подбородок пальцем, и их глаза снова встретились.
— Я не должен был ждать так долго, чтобы поговорить с тобой, — он без колебаний смотрел на нее. — Я думал, что не могу совместить в своей жизни футбол и любовь, но я был неправ. Когда мне стало лучше и я опять начал играть, у меня находилось время на все. Но ты была...
— В Нью-Йорке. А потом с Тимом, — она приоткрыла рот, и ее осенило. — Ты тогда начал серьезно относиться к Богу?
— Я думаю, что был потрясен, — Райан моргнул и немного нахмурился. — Особенно когда я узнал, что ты выходишь замуж, — он обнял ее крепче, и впервые после долгой разлуки она увидела сильное и неукротимое желание, сверкнувшее в его глазах. — Я думал, что Бог спас мне жизнь, провел меня через испытания, позволил мне опять ходить, бегать и играть. Хоть я и потерял тебя, мне хотелось просто жить для Него.