Теперь все встало на свои места, и ирония развития событий была невыносимой. Его первое обращение на самом деле не было серьезным. Но позже, вдали от нее, Райан отдал Господу свое сердце и душу, о чем она всегда молилась.
— Тогда, в молитвенной комнате... о чем ты просил?
Он немного подумал.
— Думаю, я вдруг почувствовал тоску по тем временам, когда мне был нужен только Иисус. Эшли рассказала мне о тебе и Тиме, и... — он опустил на мгновение глаза, а потом опять посмотрел на нее, — я мог думать только о тебе. Я так скучал по тебе после того, как потерял тебя, Кэри. По твоим глазам, твоему смеху, твоему терпению. Твоей семье. По всему. Я знал, мне надо молиться о том, чтобы у тебя и Тима все получилось, но я хотел только...
Ситуация изменилась, электрическое напряжение, которое всегда было между ними, стало сильнее, чем когда-либо. Их лица были в нескольких сантиметрах друг от друга, и, в отчаянном желании остановиться, не сделать чего-то, о чем она потом пожалеет, она постаралась вспомнить старые добрые времена с Тимом.
Но не смогла вспомнить ничего.
— Я знаю, что так неправильно, Кэри, — голос Райана был тихим и нежным, его дыхание, как шелк, касалось ее лица. — Но я... я все еще люблю тебя, — он обнимал ее за талию все крепче, его лицо приближалось. В его объятиях вечерняя прохлада отступила, и ее захлестнула волна, с теплом которой она не хотела и не могла бороться.
Кэри закрыла глаза и постаралась вспомнить, как важна, правильна и истинна ее вера в Бога, в брак и вечность. Но Райан Тейлор обнимал ее, и она больше ничего не воспринимала.
— Я люблю тебя, девочка Кэри, — слова Райана проникли ей в душу.
— Райан... — когда она произнесла его имя, он приблизил свои губы к ее так, что она не могла остановить его, и они целовались долго и медленно, ощущая друг друга, как в первый раз.
Ветер в ветвях деревьев, запах озера, ощущение песка под ногами — все померкло. Она не помнила, зачем ей надо повернуться и бежать, почему ей хотелось остаться замужем за Тимом, почему она не осталась с Райаном тогда. Все исчезло, было только сладчайшее чувство, самое невероятное ощущение, какое она когда-либо испытывала.
Ну и что, если она поцелует его, если она хотя бы на одно мгновение представит, какой была бы ее жизнь, если бы они остались вместе? Конечно же, Бог не будет сердиться на нее за это после того, что сделал Тим. Того, что делает Тим.
Кроме того, это всего лишь один поцелуй. Один поцелуй между людьми, которые должны были быть вместе, если бы не ряд ужасных недоразумений.
Один поцелуй среди холодной ночи на берегу озера, на котором они бывали сотни раз. Это было так чудесно, так мучительно запретно. Казалось, что время остановилось.
Он водил кончиками пальцев по ее шее и лицу, и она делала то же самое, вдыхая ароматы рыбы, дыма и одеколона Райана, а их поцелуй становился все более страстным. Его руки дрожали, их дыхание стало прерывистым и звучало в такт, и она знала, что они оба испытывают.
Один поцелуй?
Слезы снова защипали ее глаза. Кого она обманывает? Когда она была с Райаном вот так — когда его губы прикасались к ее губам, его кожа к ее коже, — она чувствовала себя, как умирающая от жажды. От этих нескольких глотков она еще больше придет в отчаяние.
Вдруг она поняла, что обязана остановиться.
— Райан...
Она вырвалась, слезы потекли у нее по щекам, когда его губы стали снова приближаться. Но она покачала головой. Она хотела поехать с Райаном Тейлором к нему домой и никогда больше не вспоминать про Тима Джейкобса.
Но была одна проблема: она не смогла бы жить в мире с тобой, если бы сделала это.
Не из-за Тима и их пошатнувшегося брака, но из-за ее отношений с Господом. Если она поддастся сейчас этим чувствам, она и Райан окажутся в проигрыше.
Потому что Богу это не угодно. Даже это мгновение, за которое Кэри отчаянно цеплялась.
— Ты плачешь, — Райан тяжело дышал, и в тусклом свете растущей луны она увидела свое желание, которое отражалось в его глазах. Она чувствовала его теплое дыхание у себя на губах, когда он провел пальцами по ее щеке и стер слезы.
Как бы ей ни хотелось слушаться своих чувств, целовать его снова и снова, в ней росла решимость. Она должна была бежать, быстро, пока все, во что она верила, во что они оба мерили, не исчезло в одно мгновение.
Боже, дай мне силы. Она положила руки ему на плечи и оттолкнула, твердо, чтобы между ними возникло расстояние, и заставила себя произнести два самых трудных слова к своей жизни:
— Я... я не могу...
Она засунула руки в карманы, посмотрела на песок под ногами и уперлась головой в его грудь.
— Я не могу.
Слезы опять наполнили ее глаза, но на этот раз говорить было легче, и звучал ее голос убежденно, так что Райан отстранился и взял себя в руки.
— Я понимаю, — он еще раз поцеловал ее в лоб.
Они стояли так какое-то время, переводя дыхание, стараясь справиться со своими чувствами. Он нарушил молчание первым.
— Поехали. Я отвезу тебя домой.
Их глаза встретились.
— Я бы хотела. Просто...
— Ш-ш-ш, — он поднес палец к ее губам. — Тебе не надо этого говорить.
Он отпустил ее и стал собирать вещи, а Кэри беспомощно смотрела на него.
— Я так не хочу...
Ее голос повис в осеннем воздухе. Он обернулся и встретился с ней взглядом.
— Я тоже, — он подождал, когда она подойдет к костру. — Но, если мы не поедем домой сейчас, ты будешь ненавидеть меня, — печальная улыбка появилась на его лице. — Я не могу себе этого позволить.
— Нет, Райан, — Кэри покачала головой, часто моргая, чтобы видеть сквозь слезы. — Я никогда не смогу тебя ненавидеть.
Он колебался мгновение, глядя на нее, но ничего не сказал. Заставляя себя двигаться, Кэри собрала свои вещи и пошла вслед за Райаном.
Когда они грузили стулья в машину, их руки встретились, и Кэри на мгновение замерла, опять желая поддаться чувствам.
Кэри не представляла себе, как они забрались в машину, но через пятнадцать минут молчания они уже подъезжали к дому ее родителей. В доме было темно, и Кэри подумала, что все уже заснули. Райан выключил мотор, но ни один из них не пошевелился.
Она повернулась к Райану и обнаружила, что он смотрит на нее. В его глазах была любовь, которая пронзила ее сердце. Долгий усталый вздох сорвался с ее губ, и она посмотрела на свои туфли. За всю свою жизнь она не помнила такого трудного момента.
— Кэри, — он нежно приподнял ее подбородок, чтобы их глаза снова встретились. Ему не надо было ничего говорить. Кэри знала, что это происходит в последний раз. Совсем в последний.
Ком образовался у нее в горле, когда она всмотрелась в глаза Райана, позволяя себе еще раз утонуть в чувстве, которое она там видела. Она открыла рот, желая заговорить, но каждое слово давалось с усилием.
— Мне... мне так жаль.
Она подумала, что он опять поцелует ее. Но вместо этого он всмотрелся в ее лицо и, несмотря на слезы на глазах, сказал спокойно и уверенно.
— Не надо извиняться, когда поступаешь правильно.
Он погладил пальцем ее лоб, связь между ними оставалась прочной.
— Могу я сказать тебе кое-что?
Было мучительно сидеть рядом с ним, она затаила дыхание.
— Да.
— Что бы ни случилось потом, я не забуду сегодняшнюю ночь, пока живу.
Как хорошо Райан понимает ее! Неужели он знает, что это прощание — окончательное? Слезы опять потекли у нее по щекам, и она не в силах была отвечать.
— Райан, я...
— Нет.
Голос у него был глухой, полный сострадания и одновременно властный.
— Иди, Кэри. Увидимся.
Она кивнула, с трудом сглотнув.
— Хорошо.
Без колебаний, она наклонилась вперед и обняла его, прижалась к нему. И, когда удушающая боль от его близости, от невозможности ситуации стала невыносимой, она отстранилась, вылезла из машины и захлопнула за собой дверь.