До прошлого вечера она была убеждена, что причина проблем в их браке — Тим. Но, когда она очнулась от ночного кошмара, ее переполнили воспоминания, благодаря которым картина стала более четкой и, видимо, более объективной.
Она вспомнила, как в начале лета Тим вернулся домой с работы с дюжиной роз и билетами на концерт. Она поблагодарила его за цветы, но сказала, что из дома никуда не пойдет.
— У меня завтра утром съемки в восемь часов; я хотела лечь спать пораньше.
Тим погрустнел, выражение его лица изменилось, но она не задумывалась об этом до сегодняшнего утра. Он хотел сделать ей приятный сюрприз, но она была слишком занята, чтобы обратить на это внимание.
Были и другие моменты. Когда он протягивал ей свои статьи и с нетерпением ждал одобрения, а она откладывала его материалы и обещала прочитать позже. В большинстве случаев она вообще не читала то, что он писал. Отсутствие всякого интереса с ее стороны к его профессиональной деятельности больно его ранило.
А когда случались конференции и университетские мероприятия, он хотел, чтобы она была там с ним. Однажды он звал ее на пикник, в котором участвовало несколько знакомых пар из университета. Она представила, что они будут смеяться над ней и ее недостатком образованности, и покачала головой.
— Иди один, дорогой, — от одного воспоминания о своем ответе она поморщилась. — У меня тут сотня дел.
Она находила время, чтобы поехать на озеро с Райаном, но не помнила, когда в последний раз ходила куда-то с Тимом — просто для развлечения и чтобы побыть вдвоем. Когда я стала относиться к нему как к привычке, а не как к другу? Она не знала ответа на этот вопрос, и она представила себе, как разочарован бывал ее остроумный и очаровательный муж, когда она занималась другими, более важными для нее делами.
Неудивительно, что он поддался чарам Анжелы Мэннинг. Должно быть, эта женщина радовалась возможности побыть с ним, даже если это был просто обед.
Без сомнения, она стала такой подругой, какой Кэри когда-то была Тиму.
Кэри постаралась вспомнить, чем же таким важным она была занята, что отвергала его приглашения. На самом деле, она всегда чувствовала неуместность своего присутствия. Статьи Тима часто были посвящены проблемам, которыми она не интересовалась, а иногда он делал замечания, с которыми она не была согласна, но не знала, как ему возразить. Коллеги Тима и их супруги пугали ее после того ужасного разговора о книгах. Они всегда обсуждали международную обстановку, вели интеллектуальные споры о литературе и авторских фильмах — простое кино их не интересовало — и сплетничали об университетской политике. Вечеринки походили на состязание, кто самый умный и кто знает больше имен и фактов.
Ей никогда не хватало ни желания, ни смелости влиться в университетское общество, так что она бывала в таких местах только тогда, когда это было совершенно неизбежно. Теперь она представляла себе, как Тим вращается в этих кругах, беседует с другими парами, говорит всякие остроумные вещи, обрушивает на головы слушателей массу аргументов, цитат и имен. И всегда один.
Нет, явно проблемы в их браке возникли не только из-за Тима. Кэри стало плохо при мысли о его измене. Понадобятся месяцы, даже годы исцеления, прежде чем их брак станет таким, каким был когда-то. Но в то утро — испытывая вину и ответственность — она была готова попытаться, ей не терпелось приехать домой и начать склеивать осколки.
Она подошла к зеркалу и стала рассматривать свою фигуру. Животик уже начал намечаться. Внутри нее рос ребенок, их ребенок... частица ее, частица Тима. Вдруг ей пришло на ум: ей не только не терпится вернуться домой, она очень хочет этого.
Такие чувства владели ею без остатка, когда она подъезжала к дому час спустя. Ставни были закрыты, как она их оставила, и дом выглядел совершенно пустым. Но, когда открылась дверь гаража, она увидела там «лексус» Тима. Он вернулся домой?
— Тим? — позвала она с надеждой, заходя в дом. Ответа не было.
Она прошла на кухню и увидела пустую бутылку на столе. Что это? Дыхание замерло у нее в горле. Потом она заставила себя продолжить обход дома. Прошла в гостиную, на столе лежали грудой нераспечатанные письма, а на стене не хватало ее портрета в свадебном платье. Потом вверх по лестнице и в холл напротив спальни. Помоги мне пройти через это, Боже. Пожалуйста.
Она сделала несколько шагов через холл и затем тихо открыла дверь спальни. Тим лежал позерек постели в брюках и футболке и храпел. В помещении пахло спиртным, рвотой и потом. Когда ее глаза привыкли к темноте, ее охватило отвращение.
Ей понадобились все посланные Богом силы, чтобы не развернуться и не уехать обратно в дом родителей. Господи, помоги мне.
Она на цыпочках прошла по комнате, уверенная, что он проснется от одного стука ее сердца. С кем он пил? Неужели здесь была Анжела?
Кэри заскрипела зубами и всмотрелась в Тима. Неужели за этого человека она вышла замуж? И это он заставил ее думать когда-то, что она может забыть про Райана Тейлора? И клялся, что ни за что не будет притрагиваться к спиртному? И это он обещал быть ей верным, пока смерть не разлучит их?
Как в трансе она прошла через комнату и села на кресло у кровати. В желудке у нее все перевернулось, ее душила тошнота. Трижды ей хотелось побежать в ванную, но ей удавалось сглотнуть желчь. Она не ела после завтрака и знала, что отчасти тошнота объясняется беременностью. Но тут явно были и другие причины. Тим перевернулся во сне, и еще одна волна жуткого запаха спиртного и пота дошла до нее. По полу было разбросано грязное белье, книги и бумаги.
Кэри встала, чтобы уйти, и стих Писания, звучавший на их свадьбе, пришел ей на ум: Любовь все терпит.
Сжав зубы, она снова села и вцепилась в подлокотники кресла. Чувство вины и ответственности ушло, как и ее желание все исправить. В глубине души она была уверена, что Бог ждет от нее любви к ее мужу. Но, если эта любовь должна была быть такой, Кэри не была уверена, сможет ли она выносить это всю жизнь.
Два часа — пока ее не сморил милосердный сон — Кэри смотрела на Тима, как если бы смотрела в кинозале фильм ужасов. Только чудовищем был ее муж, а ужас — реальным, как то, что она носила его фамилию.
* * *
Тим Джейкобс не сомневался, что Кэри, сидящая в кресле рядом с постелью, — нечто вроде алкогольной галлюцинации, хотя до такого он еще пока не доходил. Он поднял голову и всмотрелся в нее, а потом снова уронил голову на подушку. Он был уверен, что даже в видении Кэри оставалась самой прекрасной женщиной на свете.
Зачем ты здесь? Мысли его еще путались от спиртного, которое он употребил утром, и он страстно ненавидел себя за то, что не вылил виски. Он смотрел на спящую Кэри, и чувство вины медленно и настойчиво заползало в постель рядом с ним и начинало сжимать его, как питон. Ты пришла, чтобы мучить меня?
Только когда Кэри открыла глаза, он наконец осознал, что ему не снится сон. И вдруг Тим ясно представил себе, что она испытывает, как ощущает и обоняет окружающее: вонь от спиртного, одежду и книги, разбросанные по комнате, бутылку виски на кухне.
Он заставил себя доковылять до туалета, где десять минут его тело пыталось избавиться от всего спиртного, употребленного им за прошлый месяц. Но сколько раз ни опустошался его желудок, он не мог исторгнуть из себя страх, чувство вины и боль от того, что Кэри видела его в таком состоянии.
Когда рвота прошла, он вытер рот тыльной стороной ладони и поковылял к постели. Он сел и повернулся так, чтобы видеть лицо Кэри. Видимо, она тут по одной причине, и от этой мысли ему захотелось плакать. Она была самым лучшим в его жизни, и вот теперь он ее потерял.
Нет, он не потерял ее; он ее уничтожил.
— Ты подала бумаги на развод? — спросил он.
Кэри смотрела на него, и он внутренне сжался от боли, отразившейся на ее лице.
— Нет.