Потом была Брук. Ничего, что она и Питер отошли от веры и ценностей своих родителей так же далеко, как Эшли. Брук и Питер всегда были желанными гостями в доме Бакстеров, о них всегда отзывались благосклонно. Мама и папа никогда не шпыняли их и не жаловались на них. Причина была очевидна, и она бесконечно раздражала Эшли. Брук и Питер были врачами, как и папа. Они могли не ходить в церковь, но они хотя бы поступали правильно, занимаясь уважаемым делом.
Но не Эшли — нет, господа хорошие. По словам ее отца, она еще неразумная девочка.
Она посмотрела на Брук и Питера. Как и все остальные, они казались вполне довольными в этот праздничный день. И почему бы им не быть счастливыми? В карточной игре жизни им попадались одни тузы, одни джокеры.
Люди постоянно хвалили Эрин. Похоже, никто не замечал, что она панически боится того, что ее муж может получить работу в другом штате. Эрин работала в детском саду, она была милой девочкой, доброй христианкой. Нет причин, чтобы она чувствовала себя покинутой и заброшенной в этот день?
А Люк? Только что закончилось его беспечное детство, — и он уже превратился в эгоистичного невежественного консерватора, который способен только осуждать окружающих. Особенно Эшли.
Эшли собрала горсть крошек, пошла на кухню и бросила их в раковину, протиснувшись между Кэри и Тимом с коротким: «Извините».
Она почти дошла до гостиной, когда услышала, как Тим прошептал Кэри:
— Что с ней?
Эшли не слышала ответа Кэри. Какая разница? У них были свои проблемы, не так ли? Слезы потекли у нее из глаз, она схватила свитер. Чтобы не выслушивать вопросы родственников о том, что у нее не так, она пошла на заднее крыльцо, где никого не было. Она сидела снаружи и смотрела, как пара птиц резвится в темнеющем небе, кружится, порхает. Потом она обернулась на дом. В окнах гостиной она видела болтающих и смеющихся людей.
Вы такие жалкие, и даже не понимаете этого. Она резко вздохнула. Они выглядели более счастливыми, чем любая семья из телесериала. И, может быть, они были такими.
Все, кроме Эшли.
Глава 26
Кэри просто обязана была снова столкнуться с Райаном Тейлором, и накануне Рождества это случилось.
После шести недель консультаций и попыток склеить осколки своего брака Кэри надеялась, что исцеление не за горами. Они с Тимом делали успехи с каждым сеансом. Они стали более откровенны друг с другом, но также стали более нежными, стараясь не ранить друг друга.
Еще в самом начале Кэри призналась в своей эмоциональной привязанности к Райану Тейлору. Это признание было тяжелым для них обоих. Но когда они все обсудили с консультантом, знание о том, что оба они виноваты, к их взаимному облегчению, стало не только источником боли, но источником понимания.
С тех пор Кэри была особенно довольна своими успехами в этой области исцеления — мысли о Райане теперь посещали ее реже. Но все это оказалось под угрозой, когда в воскресное утро в декабре он появился в классе воскресной школы, который она вела. Служение в церкви закончилось около десяти минут назад, и она была одна, убирала пособия, когда услышала сзади его голос.
— Привет!
Сердце ее подпрыгнуло, как только она увидела стоящего в дверях Райана.
— Привет! — ответила она. Она вытерла руки о юбку.
Ей показалось, что он старается не смотреть на ее живот, который был плотным и круглым и не позволял усомниться в ее положении. Она почувствовала, что к лицу приливает жар. Он, должно быть, уже знает об этом; вот почему он не удивлен. Она мысленно упрекнула себя. Почему она не сказала ему о ребенке? Лучше бы он узнал об этом от нее.
В руках у него был конверт, и он выглядел взволнованным, словно они опять встречались в первый раз:
— Я... я хотел пожелать тебе счастливого Рождества, — он протянул открытку. — Это тебе.
Нет, Райан, не надо.
Она прошла по классу и взяла конверт, соблюдая дистанцию, но не переставая смотреть ему в глаза.
— Я... мы снова живем с Тимом, — ее рука неосознанно коснулась живота. — У нас будет ребенок.
Райан засунул руки в карманы, и Кэри старалась прочитать по его глазам, что он думает.
— Пастор Марк сказал мне.
Вдруг Кэри остро почувствовала его близость, опять ее захватили воспоминания о той ночи на озере и о той правде, которую она тогда узнала. Слезы наполнили ее глаза.
— Райан, я... я не могу быть твоим другом.
Она была слишком взволнована, чтобы говорить, и только покачала головой, рыдания вырывались у нее из горла.
Он скрестил руки на груди и вздохнул.
— Я знаю.
Колени ее дрожали под юбкой, она отчаянно хотела, чтобы он ушел. Такая встреча могла только помешать тому, что она пыталась сделать вместе с Тимом и консультантами. Глаза наполнились слезами, она смотрела на свои ноги.
— То, что я была с тобой в тот день, — она сглотнула слезы. — Это было неправильно, Райан. Я никогда не должна была позволять себе...
— Кэри, — его тон остановил ее, и она опять подняла глаза. — Я пришел не для того, чтобы просить тебя быть моим другом или делать тебе больно, — он печально улыбнулся ей. — Я просто хотел подарить тебе открытку и кое-что тебе сказать.
Она чувствовала запах его одеколона и пыталась не думать о том, как хорошо снова его видеть. Просто ждала, что он скажет дальше.
Райан прислонился к двери.
— Каждый день в последние шесть недель я молился о тебе, Кэри.
— Молился?
Райан кивнул, не отрывая от нее глаз.
— Да, чтобы у вас с Тимом все получилось, — он закусил нижнюю губу и заколебался. — Очевидно, мои молитвы не остались без ответа.
Они поговорили еще немного, а потом Райан посмотрел на часы.
— Мне надо идти, — он не стал обнимать ее, только поднял руку, уходя. — Счастливого Рождества, Кэри.
Когда он ушел, она развернула открытку и почувствовала, что ей не хватает дыхания. Внутри были написаны простые слова: «Спасибо за то, что ты научила меня любить».
Она снова вспомнила их разговор. Его глаза были печальны, он все еще был к ней неравнодушен. И биение ее собственного сердца сказало ей, что ее чувства не изменились. С их последней встречи изменилось только одно.
Они решили отпустить друг друга.
* * *
В воскресное утро Эшли часто доделывала то, чего не успевала сделать за неделю. Если ей удавалось сделать все до конца богослужения, она заезжала в церковь за Коулом. В тот канун Рождества так и случилось. Она даже подумывала о том, чтобы сходить на службу вместе с семьей, но дел было слишком много. Она сходит туда в другой раз. Может быть, накануне Нового года или Пасхи.
Она припарковала свою красную «хонду» на церковной стоянке, провела пальцами по коротко стриженым волосам и направилась забирать Коула, когда увидела Райана Тейлора, стоящего в дверях воскресной школы.
На мгновение она подумала, не подойти ли к нему и не сообщить ли последние новости о Кэри, но она не успела принять решение, а он уже повернулся и пошел в другом направлении. С кем он там разговаривал? Она заглянула внутрь, но в комнате было пусто.
— Эшли?
Она обернулась и увидела Кэри, выходящую из подсобки. Ее лицо было заплакано, она держала в руках баночки с клеем и детские ножницы.
— Привет, — Эшли почувствовала себя виноватой, непонятно почему. — Я приехала за Коулом.
— Класс Коула в другом конце здания, — Кэри выпрямилась и убрала волосы с лица. Она выглядела уставшей, словно несла слишком тяжелую для нее невидимую ношу.
— Я... — Эшли пожала плечами и решила быть откровенной. — Я видела Райана и подумала, что смогу догнать его, но он ушел.
Кэри закатила глаза и стала складывать учебники. Она сказала, стоя спиной к Эшли:
— И что ты хотела ему сказать?
— Знаешь ли, Кэри, я не стараюсь усложнить твою жизнь, — Эшли вздохнула. — Но если ты спросишь меня, Райан намного лучше...
— Я тебя не спрашиваю! — голос Кэри был резким, и Эшли отступила на шаг. — Кроме того... — она вытерла руки об юбку и помолчала. — Кроме того, Райан думает так же, как я. То, что было между нами, осталось в прошлом.