В воскресенье вечером, когда он подъехал к дому, где жил со своей женой, он уже себя убедил, что правда пойдет ему на благо. Теперь он мог во всем сознаться и попросить развода. Да, это будет грустно и тяжело для них обоих. Но результат вполне предсказуем. Тим должен развестись, и потом все будет чудесно. Он больше никогда не расстанется с Анжелой.
Он заглушил мотор и посмотрел на входную дверь. Если бы только это мучение поскорее закончилось. В конце концов он не первый муж в мире, который возвращается домой и просит у жены развода. Такое случается ежечасно по всей стране.
Тим сглотнул и вспомнил то, что однажды слышал во время проповеди. Чем более неправильный выбор ты делаешь , тем менее неправильным он тебе кажется.
Он отогнал от себя эту мысль. Смешно. Это просто слишком развитая совесть, не более того. Его жизнь станет лучше, чем была. Чувство вины его не удивляло. Он был виноват.
И в каком-то смысле он ужасно переживал из-за этого. Но последние несколько месяцев с Анжелой он наслаждался, как ребенок в магазине игрушек. Эта женщина, покорившая его сердце, ум и душу, оторвала его от обыденной жизни.
Вздох вырвался из стиснутых губ Тима, когда он выбрался из машины и прошел внутрь. У входной двери жены не было. Он вытер потные ладони о брюки, в горле был комок, он едва мог говорить:
— Кэри?
То, что он собирался сделать, было самым трудным. Она будет плакать, обвинять его, может быть, и он прольет пару слезинок. На самом деле Кэри не была ему безразлична. Он будет безумно по ней скучать.
В памяти всплыл образ Анжелы, и сердце забилось чаще. Нет, он не будет жалеть о брачных узах. Но ему будет не хватать Кэри, того, как она сидит напротив него утром за завтраком со взъерошенными, пока не примет душ, волосами, и того, как она тихо напевает себе под нос, бродя по дому. Конечно, он не станет скучать о ее вечной занятости, о том, что она уделяет время кому угодно, только не ему. Их близость превратилась в простую рутину.
На самом деле, у Кэри очень полная жизнь. Вечно она занята множеством дел. Она снимается, преподает в воскресной школе, поет в церковном хоре, работает в музее, проводит время со своей семьей. В конечном итоге, когда первый шок пройдет, с ней все будет хорошо.
Это будет, в первую очередь, добрым делом для самой Кэри — как бы он ни скучал потом по ее обществу. Он должен был сделать это много месяцев назад, когда напрасно надеялся, что несколько обедов и вечеров с Анжелой излечат его от привязанности к ней.
Он был неправ.
— Кэри? — он поставил портфель. Ладони опять вспотели. Он засунул руки в задние карманы брюк и глубоко вздохнул. Когда его отношения с Анжелой начали развиваться, он стал находить новые оправдания своего поведения. Сначала его сердце в этом не участвовало. Это случилось только в конце лета.
Тим подумал о том, как медленно и упорно развивались его отношения с Анжелой. Его влекло к ней с первого дня — невозможно не обращать внимания на женщину, которая сложена, как богиня, — но сигнал тревоги тогда не звучал. За все годы карьеры он видел массу привлекательных женщин. Но потом он прочел ее работы.
Если быть честным, он вынужден был признать, что полюбил Анжелу не столько за ее физическую красоту, сколько за то, как она могла писать. Сочетание ума и чувства в ее текстах было поразительным, блестящим. В конце семестра после занятий в его классе Анжела поблагодарила его за то, что он научил ее писать лучше.
Это невероятно польстило его самолюбию, но даже тогда их отношения сводились только к восхищению и желанию. Все изменилось, когда она вернулась после летних каникул в середине августа.
В первый день занятий они пообедали вместе — как часто делали предыдущей весной. Но после летнего расставания обоим было ясно, что им хочется большего, чем совместные посещения кафе. После обеда они пошли в ее квартиру и в течение следующих двух часов Тим понял: его брак с Кэри никогда не будет прежним.
Неделю спустя изменилось и его отношение к жизни вообще, он был уже уверен, что хочет развестись. В Анжеле было что-то, отчего Тиму с ней было лучше, чем с кем бы то ни было, не исключая Кэри. В этой новой любви ему нравилось все: внешность девушки и чувства, которые она в нем пробуждалаа. Анжела понимала, какое впечатление произносит на мужчин. Днем на занятиях она была хладнокровой и прекрасно владела собой.
А ночью...
Тим глубоко вздохнул. Нет слов, чтобы описать, как она...
В холле послышались шаги. Хорошо. Надо покончить с этим побыстрее.
Кэри вошла в гостиную через боковую дверь, и Тим почувствовал, что слова застревают у него в горле. Лицо ее было заплаканным, глаза красными и опухшими. Но ее красота все равно застала его врасплох. Чистая, совершенная красота, которая, однако, больше его не возбуждала.
В течение долгого времени они смотрели друг другу в глаза. Слова не были нужны. Выражение на лице Кэри сказало ему все, что он уже и так понял, — его измена застала ее врасплох и разбила ей сердце.
Тим закусил нижнюю губу и решил добиваться своего.
— Прости меня, Кэри, — сердце замерло, он глубоко и тяжело вздохнул. — Я больше не хочу быть твоим мужем.
* * *
Его слова поразили Кэри прямо в сердце и лишили ее присутствия духа. Даже в самых диких ночных кошмарах ей не могло присниться, что он начнет разговор вот так. Он должен был извиняться и просить у нее прощения. Она напомнила себе, что надо дышать. Помоги мне, Боже.
Она не хотела в это верить, даже когда видела, как он выбежал из чужого дома прошлой ночью. После первого приступа тоски она решила отложить все решения до того момента, когда он вернется домой, когда они поговорят о случившемся и о том, почему Тим не был на конференции, на которой якобы должен был быть. Тем временем она могла только вести себя так, словно ничего не случилось.
Утром она сходила в церковь и провела урок в воскресной школе. Когда ее спрашивали, почему у нее глаза так опухли, она уклончиво отвечала, что у нее аллергия, и ничего не говорила о Тиме, даже ничего не сказала матери, которая дважды спросила, все ли в порядке.
По пути из церкви Кэри остановилась на заправке. Каждый раз, когда она вспоминала о Тиме, сердце начинало бешено колотиться, а дыхание становилось быстрым и прерывистым. Должна быть какая-то причина, говорила она себе. Есть причина... есть причина...
И тревога отступала.
За три часа до возвращения Тима домой она забрала вещи из прачечной, все еще убеждая себя, что ситуация не так плоха, как кажется. Потом на полке в гостиной она увидела фотографию с их свадьбы. Всмотревшись в его умные глаза, в его дружелюбное лицо, полное любви, которая была тогда между ними, она вспомнила слова человека, звонившего накануне.
У вашего мужа есть любовница... любовница... любовница...
Не успела она охнуть, как вся ее уверенность в том, что можно еще что-то исправить, пропала. Ее душили рыдания, гневные горячие слезы текли по щекам.
И вдруг все стало ей как-то особенно ясно. Да, у его мужа была причина обманывать ее и проводить выходные в квартире студентки. Эту причину ей назвал звонивший, и, какие бы небылицы она себе ни рассказывала, правда была однозначна.
У Тима был роман с другой женщиной.
В этот момент скорбь и гнев Кэри превратились в ярость. Она схватила свадебную фотографию и отбросила в другой конец комнаты, стекло разбилось и разлетелось на сотню кусочков. Потом, медленно, как в трансе, Кэри встала на колени и начала молиться.
— Господи, как я ненавижу его! — она кричала это, рыдая еще сильнее, чем раньше. — Как он мог поступить так со мной?
Прошло два часа, но гнев и скорбь Кэри, ее неприятие измены не стали слабее. Но каким-то образом она неожиданно обрела решимость и вспомнила об одной простой и священной истине, той, с которой жили ее родители. Они с Тимом были полностью с этим согласны, когда вступали в брак.
Любить — это и значит принимать решения.