— Он дышит? Проверьте, дышит ли он...
— Кто-нибудь вызвал скорую?
Тим не беспокоился обо всем этом.
Единственное, что было для него важно, — он умирал перед домом Анжелы Мэннинг. Когда Кэри узнает об этом, она подумает, что он обманывал ее во всем. А потом через шесть месяцев она узнает о ребенке Анжелы, и все будет еще хуже.
Он опять попытался найти необходимые слова:
— Анжела...
— Тим! — она сильнее схватила его за руку. — Держись, дорогой. Помощь вот-вот приедет.
Он боролся почти минуту и наконец смог открыть глаза. То, что он увидел, подтвердило его догадки о серьезности положения. На лице Анжелы не было ничего, кроме ужаса.
— Ах, Тим! — сказала она. — Кто это сделал?
Тим вспомнил сердитого молодого человека. Это тебе за Анжелу.
— Он... он тебя знал.
Понимание появилось в глазах Анжелы.
— Он был молодой?
Тим даже не пытался ей ответить. Неважно, кто в него стрелял; важно сказать то, что он должен сказать. Он подумал о письме в своем кармане и пожалел, что не может его достать. Вместо этого перевел дыхание. Пожалуйста, Боже... я должен говорить...
Он сглотнул, и наконец нашел слова.
— Прости... меня, — каждый слог давался ему с трудом, и в глубине души он понял, что умирает. — Насчет... ребенка, — он захлебнулся дыханием и услышал бульканье у себя в легких.
Кровь. Осталось немного...
— Нет, Тим, — плач Анжелы стал громче, и он почувствовал ее дыхание у себя на лице. Она заговорила шепотом, чтобы слышно было только ему. — Тим, я не беременна. Я... я обманула тебя, чтобы ты вернулся ко мне.
Что? Все это было ложью? Облегчение прохладной волной омыло тело Тима быстрее, чем кровь, что лилась у него из вен. Он еще раз вздохнул. Он не чувствовал своего тела, чувствовал только влагу на глазах.
— Не могла бы... ты... — от жидкости в горле он почти не мог говорить, — не могла бы... ты... сказать Кэри... что мне жаль. Скажи ей... я люблю ее.
Он видел боль в глазах Анжелы, но и сострадание.
— Не говори так, Тим. Ты сам еще скажешь ей это. С тобой все будет хорошо.
Он услышал сирены поблизости, потом шум шагов бегущих людей. Один врач из приехавшей бригады крикнул:
— Разойдитесь, пожалуйста!
Тим обрадовался приезду скорой помощи, но был уверен, что она опоздала. Анжела отпустила его руку, ее лицо исчезло во тьме. Он услышал беспокойство в напряженных голосах врачей.
— Дыхание слабеет.
— Мы теряем его, пульс...
Слова затихли. Он опять закрыл глаза. Вдруг Тим начал думать яснее, чем когда-либо, и его печаль стала еще сильнее. На самом деле все закончилось. Он никогда больше не увидит Кэри, никогда не возьмет ее за руки и не попросит прощения за то, что умер вот так, никогда не ощутит тяжести новорожденного ребенка на своих руках.
Год, проведенный вдали от Бога, стоил ему жизни, в конечном итоге.
Он представил себе Кэри и их ребенка и каким-то образом понял, что она была права. У них будет девочка. Нежная девочка, которая будет жить без отца. Но, как ни странно, вместе с печалью пришли слова, которые касались его сознания, как легкий ветерок.
Не бойся, ибо Я искупил тебя... Я назвал тебя по имени... ты Мой.
Слова, которые он учил в детстве, слова, которые процитировал пастор Марк и которые он обнаружил на первой странице своей Библии в тот день, когда вернулся домой.
Искупление. Он вспоминал это слово снова, и снова, и снова. Хотя он хотел верить в это, оно казалось ему невозможным. Но теперь он знал с абсолютной уверенностью правду того, что показала ему Кэри, что теперь Господь шептал его душе.
Не бойся.
Господь есть Бог искупления для каждого, кто покается и вернется к Нему. А Тим каялся до глубины своей ослабевающей души.
Я назвал тебя по имени.
Да, Господи.
Его сердце билось все реже, дыхание ослабевало, Тим был полон глубокой печали, глубокого сожаления о том, во что он позволил себе превратиться, о каждом своем поступке и решении, когда он предпочитал идти своей дорогой, а не слушаться Господа. Но, хотя его сердце было полно скорби, он видел во тьме лучик света. Он начинал ощущать любовь и мир, которые были так глубоки и безграничны, что это невозможно было представить.
Ты Мой. Не бойся.
Прости меня, Господи.
...ибо Я искупил тебя.
Да, Господи.
Ты Мой.
Медленно удаляясь от всего, что он знал в своей жизни, он чувствовал, как его скорбь превращается в глубочайший мир и любовь — любовь, которая вела его в объятия Отца.
Его последние мысли были простыми и глубокими. Он был несказанно благодарен за то, что не проведет вечность в аду.
Года, который он провел там, было уже достаточно.
Глава 30
Кэри не находила себе места от волнения, когда позвонил ее отец. Тим уехал почти три часа назад, а поездка должна была занять максимум сорок минут. Мысли о том, что могло с ним случиться, метались у нее в голове с такой скоростью, что она с трудом могла сосредоточиться.
Она схватила трубку после первого звонка:
— Тим?
— Кэри, дорогая, это я, папа, — голос ее отца был усталым, полным печали, сожаления и страха, такого голоса Кэри не слышала у него еще никогда. Даже тогда, когда болела ее мать.
— Тим задерживается, — сердце Кэри билось у нее в горле, и говорила она вымученно, автоматически. — Он должен бы уже быть дома.
— Дорогая, Тим в больнице. С ним произошел несчастный случай.
— Что? — она зажмурилась, колени дрожали от приступа страха. Пожалуйста, Боже, нет!
— Он... с ним все нормально?
— Нам надо поехать в больницу, — его тон все еще пугал ее. — Я заеду за тобой, дорогая.
— А мама?
— Она в церкви. Иногда ее библейские уроки продолжаются допоздна. Я оставлю ей записку, чтобы она поехала в больницу вслед за нами, — он заколебался. — Я уже выезжаю.
Повесив трубку, Кэри была уверена, что ее отец знает больше, чем сказал ей, но слишком страшно было задавать вопросы, которые роились у нее в сознании. Что случилось с Тимом? Несчастный случай в университете? Кто-то ехал на красный свет, или он во что-то врезался?
Она ждала перед домом, накинув на себя пальто, которое уже не застегивалось на животе, и сильно дрожала, когда подъехал ее отец. По дороге в больницу она обхватила себя руками и старалась говорить спокойно. Но когда она произнесла первые слова, зубы ее стучали.
— Как ты... он позвонил тебе?
Ее отец не отрывал глаз от обледеневшей дороги.
— Врачи скорой знали, что он — мой зять. Они подумали, будет лучше, если я позвоню тебе.
Остаток дороги они молчали. Когда они вошли в больницу, один из друзей ее отца, доктор из скорой помощи, быстро отозвал их в отдельное помещение. Он попросил их сесть.
Кэри хотелось завопить, накричать на этого человека. Скажите мне, что случилось! Не хочу я садиться. Я хочу видеть своего мужа! Но вместо этого она послушно села, словно ее тело понимало то, что ум отказывался признавать.
Ее отец заговорил первым:
— Я сказал Кэри, что произошел несчастный случай. Это все, что она знает.
— Правильно, — у седеющего доктора было доброе лицо, но его выражение было очень серьезным. — Боюсь, что у нас плохие новости.
Тогда Кэри поняла: случилось что-то очень плохое. Что-то намного более страшное, чем ей представлялось.
— Где он? — спросила она. — Мне не нужны подробности. Мне просто надо...
— Кэри, — доктор взял ее за руки и посмотрел ей в глаза, вынуждая выслушать до конца. — В твоего мужа стреляли.
Комната начала вращаться у нее перед глазами. Не могло быть и речи о том, чтобы дышать и говорить. Отец обнял ее за плечи и прошептал: