Когда мы возвращаемся в наши комнаты и распаковываем вещи, Робин говорит впервые за несколько часов:
— Лилли, — говорит он серьезно. — Есть кое-что, что меня беспокоит. Ты меня выслушаешь?
Я сижу за столом и смотрю на него через всю комнату. Фей перестает двигаться и наблюдает за нами.
— Конечно, Робин, — говорю я, в моем голосе присутствуют нотки опасения. — Что случилось?
— Я не хотел говорить об этом таким образом, — начинает он. — И я до сих пор не говорил об этом Фей. Я ждал, когда ты это сделаешь. Я хотел посмотреть сможешь ли ты.
Он неловко трет бедра, а затем продолжает.
— Но, думаю, в данный момент можно с уверенностью предположить, что ты не сможешь.
Я настороженно наблюдаю за ним. Фей смотрит с меня на Робина и обратно возвращается ко мне, ее взгяд полон подозрений.
— О чем ты говоришь, Робин? — спрашиваю я. Паника нарастает.
— Я…, - выдыхает он. — Знаю, кому принадлежит это здание.
Слова словно удар под дых. Комната начинает вращаться. Я рада, что сажусь.
— Я узнал сегодня утром, — продолжает он, глядя на Фей. — И вдруг твоя настойчивость прошлой ночью обрела смысл.
Чувство страха накатывает на меня.
— Что ты говоришь, Робин? — спрашивает Фей. — Ты же не хочешь сказать, что…оно принадлежит Джереми Стоунхарту? Да?
Фей издает потрясенный возглас. Возмущение мерцает на ее лице. Она поворачивается ко мне.
— Вся сеть принадлежит дочерней компании Стоунхарт Индастриз, — продолжает Робин. — Было бы невозможно проследить эту связь еще несколько недель назад. Но в скором времени компания станет открытой, появились некоторые документы, подробно описывающие правовую структуру всех компаний под эгидой Стоунхарт Индастриз. Я сам проследил связь. Это неоспоримо.
— Лилли, — спрашивает Фей медленно. — Ты знала об этом? Это правда?
Она набрасывается на Робина, когда он пытается ответить.
— Пусть она ответит! Я хочу дать ей возможность объясниться. Откуда она может знать все компании, которыми владеет Джереми Стоунхарт, — она смотрит на меня, и ее голос становится умоляющим. — Или может?
Я кусаю губу, как всегда, когда я нерешительна и нервничаю. Я вру? Могу ли я смотреть своему другу в лицо и отрицать то, что я знаю? Или я должна набраться смелости, чтобы сказать им правду? Признаюсь ли я в своем обмане? Должна ли я сказать им: «Да, я привезла вас сюда, потому что хотела быть ближе к Джереми. Я хотела иметь возможность поговорить с ним один на один, без вашего ведома!»
Должна ли я рассказать им, что он был здесь прошлой ночью? Ну, последнюю часть никто не должен знать.
— Лилли? — Фей перебивает меня. Я понимаю, что прошло достаточно времени. — Ты знала?
Я смотрю на нее. Я встречаюсь с её взглядом. Плечи назад, сажусь прямо и отвечаю ей с полной уверенностью.
— Да, — говорю я.
Ее глаза расширяются, челюсть падает. Она смотрит на меня, как на кого-то другого. Как будто видит совершенно другого человека.
— Я поверить в это не могу! — почти кричит она. — Лилли, я поверить не могу, что ты сделала это! Разве ты не знаешь, что он за человек? Ты не знаешь, в какой опасности мы находимся, просто находясь здесь?
Она выхватывает сумочку и идет за Робином.
— Давай. Мы уезжаем. Мы не проведем здесь ни минуты. Я итак поставила себя под удар, приехав в Калифорнию. Ради её пользы, — она обращается ко мне так, словно меня и нет в комнате. — Всё, что мы делали, ты и я, все эти выходные было ради её пользы. И так она отплачивает нам? Так она говорит нам: «Спасибо, Фей, спасибо, Робин, за то, что присматриваете за мной!» Заманив нас в эту чертовую ловушку!
Дерьмо.
Фей никогда не ругается. Эти слова она говорит только тогда, когда она по-настоящему сердится.
— Мы слишком мало для нее значим, Робин, чтобы она так рисковала ради нас!
— Фей, — начинает он, слегка колеблясь, но твердо стоя на своем. — Успокойся. Мы не в опасности, иначе я бы позволил нам вернуться? Может у Лилли есть веская причина не говорить нам. Мы столько на нее навалили. Мы не можем отступить сейчас, даже не предоставив ей возможности объяснить.
«Спасибо, Робин» — думаю я. — «Ты хоть немного доверяешь мне».
— О, да, мы можем! — восклицает Фей. — Мы можем и сделаем это! Ты не можешь поступать так, Робин! Она лгала нам. Тебе повезло, что я так зла на нее, что не могу злиться на тебя. Ты знал об этом с утра, и ты только сейчас говоришь мне? Что случилось с партнерами на всю жизнь, Робин? Что случилось с тем, чтобы не скрывать друг от друга секреты?