Стоунхарта! Не Джереми. По крайней мере нет ошейник. Одна хорошая вещь. Может быть, все не так мрачно, как кажется.
Я спускаюсь по лестнице на первый этаж. Планировка напоминает дом Джереми в Калифорнии. Как будто он был смоделирован по его образцу. Но на современный лад.
Я добираюсь до больших дверей. Они возвышаются надо мной, словно замок. Лунный свет пробивается сквозь высокие окна, позволяя видеть окружение. Нет ни ламп, ни свечей.
Свечи? Какая странная мысль. Но почему-то мне кажется, что свечи здесь очень даже были уместны.
Я делаю глубокий вдох и открываю двери. Дикая местность приветствует меня. Моя тонкая ночная рубашка — небольшая защита от холодной зимней метели. Снежинки кружатся вокруг меня, словно злобные маленькие феи.
Замок-особняк, дом, что угодно, находится на вершине большого холма. Из дверного проема вся местность как на ладони. Земля и голые ветви деревьев покрыты толстым слоем снега. Никаких признаков цивилизации.
Страх еще хуже, чем буря, бушующая снаружи, овладевает мной. Я одна в Богом забытом месте. Двери открыты, ошейника нет. Но у меня нет ни единого шанса узнать, как далеко от общества я нахожусь. Борясь с сильным штормом, я закрываю двери. Вой ветра все еще слышен.
Он поет песню изоляции и одиночества. Хорошо, говорю я себе, пытаясь контролировать свои мысли. Ладно, Лилли, просто подумай. Ты всегда могла положиться на себя. Помнишь? Да, когда меня не запирали в чертовом замке! Говорит голос разума.
Я чувствую отчаяние. Я не знаю, где я и почему я здесь. Я даже не знаю, как я сюда попала. Всё, как в самом начале. Проснулась в темноте. Проснулась у того столба. Мы снова вернулись к этому?
Из ниоткуда я слышу шаги. Не просто шаги, а бегущие шаги. Где-то на этаже выше. Прежде чем тревога уступит место страху, я слышу, как кричат мое имя.
— Лилли! Лилли, где ты? Лилли!
Мое сердце переполняется чувствами. Это Джереми. Он ищет меня. И его голос звучит абсолютно обезумевшим.
— Здесь! — кричу я. — Я здесь!
Через секунду он появляется на балконе. Он смотрит вниз, ища меня. Я делаю шаг вперед. Его глаза ловят движение, и он фокусируется на мне. Трудно сказать в темноте, но как мне кажется, я вижу облегчение на его лице.
— Лилли! — восклицает он. — Слава Богу. Как ты встала с кровати?
— Я проснулась и встала, — говорю я ему.
Этот человек — Джереми, не Стоунхарт.
— Умный осел, — бормочет он. — Ты знаешь, как я волновался, когда обнаружил, что тебя нет в комнате?
— Ну, а куда, по-твоему, я пойду? — спрашиваю я, поворачиваясь к нему.
Он качает головой.
— Я не знаю. Я думал…я волновался…это не имеет значения.
Он отворачивается от перил и быстро идет ко мне. Мои ноги, кажется, работают по собственной воле, когда я бегу навстречу ему. Он обнимает меня. Я таю.
— О, Джереми, — говорю я.
Эмоции оживают внутри меня, и все они сосредоточены вокруг него.
— Шшш, — говорит он, поглаживая рукой по моим волосам. — Все в порядке. Ты в безопасности. Я здесь. Не волнуйся.
Я понимаю, что начала плакать. Проклятие! Я не хотела устраивать этого перед ним!
Я отталкиваю его и всматриваюсь в его глаза. Его великолепные, чудесные, заботливые глаза. В них нет ни капли Стоунхарта. Только Джереми. Сострадание, сочувствие, тепло, доброта и любовь. Словно мальчик, которым он когда-то был, человек, которого он должен был скрыть, чтобы стать человеком, который мог доминировать в мире.
— Ты не притворяешься со мной? — ропчу я. — Ты не сдерживаешься. Ты имеешь в виду то, что говоришь.
Я моргаю сквозь слезы.
— Ты действительно любишь меня.
— Да, — говорит он.
И он целует меня. Наши губы соединяются в страстном поцелуе. Кажется, прошли годы с тех пор, как он целовал меня так в последний раз.
Лунный свет делает его еще более волшебным.
Он отрывается. И прислоняется своим лбом к моему.
— Да, — повторяет он. — Это действительно так. Я не могу контролировать это, Лилли. Впервые в жизни я этого не хочу. Мне не нужно. Я готов потеряться в тебе…
Подняв руку, он кладет её мне на щеку.
— Если ты только позволишь мне.
— Да, — тихо говорю я. — Да, Джереми, позволю. И я…
Я делаю глубокий, содрогающийся вдох.
— Думаю, я тоже люблю тебя.
Глаза Джереми расширяются. Я еще никогда не видела у него такого взгляда.
— Ты…что? — шепчет он.
— Думаю, я люблю тебя.
Так прекрасно говорить эти слова. В некотором смысле я отпускаю финальную битву сомнений и неопределенности, которые разделяют нас с Джереми.