— Хорошо, но Николай ничего не говорил…
— Николай? — она пождала губы. — Тебе позволено?
— Что?
— Называть его по имени.
— По всей видимости.
— Ты, должно быть, особенная, — ее улыбка стала ярче. — Я единственная, кому это разрешено… С другой стороны, я единственная, кто когда-либо видел человека, скрывающегося за этой маской.
— Так, значит, их двое? — пошутила я.
— О, да, — с серьезным выражением лица кивнула она. — Никогда не забывай, насколько важно разделять их. Здесь он Бог.
— А где нет?
— Где-либо еще… — она положила свою руку на мою и сжала. — Он просто человек. Никогда не забывай об этом, дорогая.
С этими словами она отпустила мою руку и начала обмахивать глаза, словно боялась расплакаться в любой момент.
— Боже мой, эмоции берут надо мной верх в последние дни. Давай посмотрим расписание, и я попробую ответить на вопросы, которые у тебя появились, прежде чем тебе придет сообщение.
— И что потом?
— Что ты имеешь в виду, дорогая?
— После сообщения?
— О, ты приведешь следующую девушку.
— Они… — я сглотнула, — проститутки?
— Ярлыки ничего не значат для меня, — она пожала плечами и подвинула стул, усаживаясь рядом со мной. — Если ты окажешься действительно хорошей, завтра утром я принесу тебе кофе, какой твой любимый?
— Любой, в котором содержится кофеин.
Она замерла, ее взгляд снова стал задумчивым.
— Я надеюсь, что ты последняя, дорогая.
— А другие? Они уволились?
Она посмотрела на клавиатуру, затем вытащила носовой платок из сумочки и высморкалась.
— Теперь расписание…
ГЛАВА 8
Шеф полиции Лопез советует оставаться в здании. Он считает, что маньяк, орудующий на пирсе, нападает на женщин, которые поздно возвращаются с работы или работают одни. В том случае, если вы работаете допоздна, оставайтесь внутри здания до тех пор, пока охранник с вашей фирмы не сможет проводить вас.
~ «Сиэтл Трибьюн»
Николай
Невероятно… Как привычны стали мои действия. Я ничего не чувствовал. Даже когда кровь стекала по ее руке, я мог только смотреть на красный пигмент и думать, каков он. Будет ли ее кровь резус-отрицательной? Или положительной? Приблизит ли меня к лекарству эта кровь, которую я забираю? Или тьма поглотит меня, превращая мою привычку, мой жизненный выбор в то, что, в конце концов, убьет меня, как много раз убивало то, что я изучал раньше?
Ее лицо было лишено эмоций.
Я представил, что ей осталось жить чуть больше недели. И тогда она была бы мертва, как и все остальные. Я знал, что со мной что-то не так задолго до медицинской школы… Задолго до работы с трупами или потери моего первого пациента в операционной.
Я вытер руки полотенцем и ввел «Флуманезил». Наталья дернулась, просыпаясь.
— Все готово?
— Да, — я выдавил из себя улыбку. — Язвы исчезнут в течение нескольких часов, постарайся быть осторожнее сегодня.
— Всегда, — ее нижняя губа дрожала достаточно, чтобы я заметил. — Эй, док?
— Да, Наталья?
— Как долго?
— Ну… — я наклонился вперед. — Это полностью зависит от тебя. Ты знала это с того момента, как начала посещать клинику.
Закусив нижнюю губу, она прищурилась.
— Я все еще не решила, что делать.
— Когда придет время, я спрошу снова, только ты можешь сделать этот выбор, Наталья.
Быстро кивнув, она спрыгнула со стула и направилась к двери.
— Новая девушка… — ее рука замерла над дверной ручкой. — Она хорошенькая.
Я вздохнул.
— Все медсестры, которых я нанимаю, хорошенькие.
— Да, но она не медсестра, она не одна из нас.
Я молчал в течение минуты, гадая, как Наталья догадалась, что Майя другая. Она красивая, как и остальные, просто более… чистая и невинная, но этого Наталья никогда не поймет.
— Нет, — я не обязан ей больше ни отвечать, ни что-либо объяснять.
— Надеюсь, она такой и останется, — прошептала Наталья. — Действительно надеюсь.
— Я тоже.
Я надеялся сильнее, чем возможно описать. Вот почему мне пришлось добавить определенные условия в контракт. Вот почему она была недоступна. Почему я был недоступен для нее. Я пытался решить ее судьбу без нее, прокладывая путь, по которому она могла бы пройти и остаться в живых. Чтобы она дожила до своего следующего дня рождения, при этом не став такой, какой хотел видеть ее отец.