Он покачал головой.
— У тебя не много времени на это, мужик. Сделай сегодня вечером, или я сделаю это за тебя.
Я вскочил на ноги.
— Черт побери!
— Тогда вытащи свою голову из задницы и сделай это.
Он кипел, топая в гостиную.
Я хлопнул ладонью по столешнице, когда Майя вышла из-за угла, споткнувшись о стул, который Феникс случайно перевернул. Она выглядела бледной.
— Ты хорошо себя чувствуешь? — спросил я.
— Да, — она энергично кивнула головой. — Знаешь, на самом деле... — она потянула за ворот рубашки, — тут так душно. Как думаешь, я могу просто спуститься в вестибюль и взять кофе? Может быть, посидеть снаружи? — она сглотнула, как будто нервничала. — Одна.
Я прищурился. Дело не в том, что я не хотел, чтобы у нее была своя свобода, мне просто не нравилось, что она спускалась вниз без телохранителя. С другой стороны, повсюду были охранники. У меня также был доступ ко всем камерам в лобби.
— Конечно.
Даже когда сказал это, я ощущал сомнения и беспокоился. Я пожал плечами.
— Просто будь осторожна и возьми с собой телефон.
— Отлично! — широко улыбнувшись, она подошла к двери, открыла, а затем закрыла ее с другой стороны, пока я размышлял над тем, почему мне кажется, что что-то не так.
Через две минуты я все еще смотрел на дверь, когда Феникс вернулся в кухню.
— Что-то залезло в твою задницу и умерло?
— Она не поцеловала меня на прощание, — прошептал я.
— Разве это не нормально?
— Майя всегда была... эмоциональной…— я сел, сложил перед собой руки и покачал головой.
Феникс поставил стакан апельсинового сока на стол, а затем положил свой «Глок» рядом.
— Итак, как это будет? Ты хочешь сделать это сам, или тебе нужно, чтобы я сделал твою грязную работу?
— Я и так должен тебе.
— Ты должен мне за миллиард услуг, так что просто добавь в список еще одну. Я умею хранить секреты.
— Нет, — я оттолкнул пистолет. — Я сделаю это сам, сделаю безболезненно. Она просто заснет и не проснется.
— Где все веселье?
— Веселье? — мне не удалось контролировать голос, когда меня охватила ярость. — Нет ничего веселого в том, чтобы убить твою собственную плоть и кровь, убить человека, который, в основном, и занимался твоим воспитанием.
Я встал в полный рост, чтобы быть наравне с ним. Мне просто хотелось подраться, я чувствовал, как повысилось кровяное давление, когда он ухмыльнулся и склонил голову.
— Хорошо, сохрани эту ярость. Это единственный способ, которым ты сможешь это сделать, не проживая потом с виной всю оставшуюся жизнь... иногда лучше подпитывать ярость гневом, чтобы, оглядываясь назад на этот момент, не сожалеть о содеянном.
— Когда, черт возьми, ты стал таким умным?
— Я читал много книг, док, — Феникс похлопал меня по спине. — Теперь, похоже, мы идем на охоту.
— Я знаю, где она обычно поджидает жертв, — я вздохнул. — Я просто…
— Мы разберемся с ними и найдем в кратчайшие сроки, — Феникс вытащил свой телефон из кармана, — но сначала нам нужно найти няньку для Майи.
— Твою мать! — я оттолкнул его и похромал к задней комнате, где оставил iPad. Быстро войдя в систему видеонаблюдения, я выбрал те камеры, что были в вестибюле. Майя сидела на стуле, потягивая кофе, и я мгновенно расслабился. Пока не увидел, как знакомая фигура в ковбойских сапогах подошла к ее столу и села.
— Феникс! — закричал я. — Жак здесь!
ГЛАВА 48
Язык болтает, а голова не знает.
~ Русская пословица
Майя
Я потягивала свой напиток, даже не осознавая, что заказала. Онемение настигло меня в тот момент, когда я подслушала разговор Ника и Феникса. После всего, что мы пережили вместе, он собирался убить меня.
О ком еще он мог говорить?
И почему я не бежала, крича во всю мощь легких?
Не похоже, чтобы я могла пойти в полицию. Я имею в виду, что могу, но что бы я сказала? И кто на самом деле поверит мне?
Я вздрогнула и взглянула на свой латте, но в действительности не видела ничего. Было ли глупо с моей стороны сидеть в этом здании? Глупо думать о том, чтобы вернуться наверх и попытаться убедить его, что я не так психологически повреждена, как он думает. Как он мог поверить в это? После всего, что было сброшено на мои плечи за последние несколько недель, большинство людей бы сошли с ума!
«Я люблю тебя», — шептал он.
Слезы текли, из-за чего мое зрение было размытым. От попыток сдержать слезы мне было больно в горле, но это было ничто по сравнению с режущей болью, которую я ощущала в груди, когда мое сердце разбилось на миллион осколков. Большинство девочек, которые плачут из-за разбитого сердца, не должны беспокоиться о том, что их убьют, но, возможно, это было бы менее болезненно. Потому что, зная все, что я знала, могла ли я жить без него?