Кристофер ушел к Майклу, чтобы доложить о походе, а я спустился в оружейную, так как мое снаряжение нуждалось в капитальной чистке. Уилл спустился следом и с грохотом бросил оружие на металлический стол.
— Ты чем-то взволнован? — спросил я, смывая со своих рук чужую кровь.
— Нет, — отозвался он, остановившись рядом.
Я выпрямился и медленно вытер руки полотенцем, уставившись в яркие глаза Уилла. От его тела волнами исходило напряжение.
— Я просто не хочу, чтобы ты продолжал делать все эти намеки.
— Намеки на что? — откинув полотенце в сторону, я уставился на его гладкое лицо.
— Ты знаешь, — выдавил он, покосившись по сторонам. Его щеки стали розовыми, а глаза лихорадочно заблестели. Я двинулся вперед, вторгаясь в его личное пространство. Он с шумом переводил дыхание, его адамово яблоко дернулось, когда он судорожно сглотнул. Я приблизил к нему свое лицо и тихо произнес, едва касаясь губами его уха:
— Если ты про наш маленький секрет, то он таким и останется. Если ты желаешь повторить, тебе стоит только попросить об этом.
Я видел, как шея Уилла покрылась мурашками, а дыхание становилось все более тяжелым. Я поднял ладонь и слегка сдавил его горло, наслаждаясь хаотическим биением его пульса под своими пальцами.
— Только попросить, — повторил я, проведя большим пальцем по его пухлым губам. Зрачки Уилла расширились, а горло снова дернулось под моей рукой. Я выпустил его шею и сделал шаг в сторону. Уилл быстро заморгал и шумно выдохнул.
— Это было ошибкой, — тихо произнес он.
— Как скажешь, — пожал я плечами, краем глаза заметив стояк в его походных штанах. Он быстро поднялся по ступеням, оставив свое оружие внизу. Я лишь усмехнулся, не желая погружаться в страдания Уилла, который зациклился на том, чтобы убедить самого себя в том, что он является натуралом.
К черту, у меня нет желания играть в недотрогу. Если он хочет трахаться, ему стоит определиться в своих предпочтениях. У меня же их нет, мне абсолютно все равно, кого трахать.
— Ты тут? — голос брата оторвал меня от собственных мыслей. Я засунул уже вычищенный тесак в ножны и собрал ствол, щелкая затвором. Кристофер спустился вниз и устало облокотился на стол, — закончил?
— Почти, — я отложил оружие в сторону, прикрепил свою кобуру и кивнул брату головой. Выбравшись на верх, я следовал за Кристофером в раздевалку.
— Тебе не помешает принять душ, — бросив на меня скептический взгляд, брат вошел в помещение и открыл свой шкафчик, вытаскивая чистую одежду.
— Разве мы не домой идем? — спросил я, прислонившись к дверце.
— Я собираюсь в столовую, и если ты хочешь пойти со мной, советую смыть кишки со своей формы.
Я опустил голову и заметил, что ошметки плоти все еще остаются прилипшими к моей одежде.
— Меня это не напрягает, — пожал я плечами.
— Остальных это может беспокоить, — произнес Кристофер, скидывая свою грязную форму на пол.
— Почему меня это должно волновать? — я скептически приподнял бровь, но покорно отцепил броню, начиная стягивать кровавую одежду со своего тела.
— Потому что ты не такой бессердечный, каким хочешь казаться, — Кристофер вошел в душевую и закрыл за собой дверь. Я немного постоял в раздевалке, затем покачал головой и вошел в соседнюю кабинку, позволяя воде смыть с себя кровь, пот и песок от сегодняшнего похода. Из нас двоих Кристофер всегда был более уравновешенным, более собранным, более организованным. И я любил своего брата, потому что он часть меня. И эта часть не хотела, чтобы он был разочарован.
В столовой было шумно, многолюдно и громко.
— Здесь что, собралось пол города? — поморщился я, проталкиваясь через плотную толпу, которая осадила прилавок.
— Эй, — кто-то толкнул меня в спину, когда я бесцеремонно пролез впереди очереди.
— Что? — я развернулся и хмуро уставился на парнишку.
— Ничего, — буркнул он и молча сфокусировал свой взгляд куда-то поверх моей головы.
— Отлично, блять, — буркнул я, поставив поднос перед собой.
— Люди тебя боятся, — произнес Кристофер, когда я вернулся за стол, нагруженный подносом с едой. Он медленно пережевывал свою еду, не обращая внимания на окружающих. Но я знал, что он следит за каждым в этом помещении.
— Мне поебать, — я бухнул поднос и обвел взглядом присутствующих. Некоторые торопливо отводили свои взгляды, и я только покачал головой, поражаясь их трусости.
Молча вытащив вилку, я налетел на еду, перестав обращать внимание на окружающих. Мне действительно было похеру, что они думают обо мне. Ни один из них никогда не решится подойти и высказать мне в лицо свои претензии.